Три чайные розы

Полина усмехнулась:

– Думаешь, поможет? Впрочем, почему не попробовать… В холодильнике есть водка и банка соленых огурцов!

…Сестры сидели на диване и выпивали.

Татьяна улыбнулась:

– Просто как в сказке: «Три девицы вечерком пряли пряжу под окном». В нашем случае, правда, не пряли, а сообразили на троих, но в целом сюжет классический! Хорошо сидим!

Маша залпом опрокинула полную рюмку и сказала:

– Я, как маленькое перышко, которое несет ветер. Помните детскую песенку?

Она тихонько запела. Ее тоненький голос странно звучал на фоне мелодии дождя и джаза.

* * *

Остановившись посреди улицы, Климов попытался закурить. Сильный ветер гасил пламя. Климов усмехнулся – такая паршивая погода как раз подходит для прощания «с городом и родиной», не хватает только полонеза Огинского, речей навзрыд и белых платочков, которыми машут вслед. Однако каков сукин сын – даже сейчас не может избавиться от иронии, хотя еще вопрос: а нужно ли от нее избавляться? Ирония – удобная штука, поскольку именно ироничное восприятие жизни избавляет нас от незавидной перспективы прослыть человеком с дурным вкусом, к приметам коего причисляются чувствительность и сентиментальность.

Предложение поработать в Америке стало для него полной неожиданностью. Как говорится, «никогда об этом не думал». Где Америка и где он?! И вдруг ему позвонил бывший московский коллега, уехавший за океан, и предложил завидный контракт. Климов, впрочем, не стал спешить с ответом и ушел в долгие раздумья, что, вообще говоря, было ему несвойственно (решения, в особенности важные, он старался принимать по принципу «семи вдохов», согласно прочитанному когда-то в юности правилу воина кодекса Бусидо). Все дело в том, что в этот раз самураем он себя не чувствовал – одолела рефлексия и сомнения. С неделю Климов раздумывал и только сейчас принял решение. Бежать. Но сначала он принял другое решение – отпустить.

Сегодня, увидев Полину, похудевшую, измученную, поняв, как она страдает, Климов задумался – наверное, ей действительно будет проще и спокойнее, если они расстанутся. И может, истинная любовь в том, чтобы отпустить? Уехав в Америку, он поступит исключительно прагматично, потому что сопротивляться эмоциям и вполне естественным желаниям прибрать любимую женщину к рукам, схватить эту обожаемую добычу и утащить навсегда в свое логово в Петербурге, рядом с нею, было бы значительно сложнее, а так он сам прочертит демаркационную линию в виде океана. И не сорвется, не поспешит – некуда, не к кому.

Решено – бежать, чтобы забыть о ней и фантастическом счастье тех лет. Говорят, что от большого счастья стареют так же, как от большого горя. Очень похоже на правду: оба переживания весьма энергозатратны. Счастье – такая же экстремальная ситуация, вполне способная испепелить человека. Во всяком случае, сейчас он ощущает внутри выжженную пустыню.

Итак, Полина не едет с ним! Что ж, он знал это с самого начала, и все же почему так больно… Впору усмехнуться: «Не плачь, дядя, не ты один сиротка!» Он и не плачет, просто капли дождя стекают по лицу. Все нормально – прокатится за океан, поглядит на другую версию пространства и, возможно, даже найдет в ней нечто интересное… При этом, разумеется, он не тешит себя иллюзиями относительно жизни, хе-хе, «с чистого белого листа»! Увольте – подобные иллюзии не для него. Он не из тех, кто «верит в географию».

Недавно двоюродная сестра Марина, когда Климов зашел к ней в гости, выписала ему рецепт счастья: «Никита, тебе надо жениться!» – а потом, наливая борщ любимому мужу Борюсику, добавила: «Семья – это тыл, смысл и твоя защита!» Ну конечно! Женитьба – вот спасение и верный способ обмануть бледного всадника. Молчаливый, уже спасшийся Борюсик согласно закивал головой, подтверждая правильность сказанных супругой слов.

Как мило! Они думают, что защищены, ведь у них есть семьи, дома, буфеты, холодильники, разные идеи на счет будущего, не предполагающего болезней, бед и одиночества! Милые, смешные, очень отважные люди строят непрочные домики, как поросята в сказке, не понимая, что дело лишь в силе и направлении ветра. Стоит ему подуть сильнее, и их картонные домики затрещат и развалятся в ту же секунду. Крепкие семейные узы распадутся, мнимое благополучие исчезнет, как осенняя листва, а им останется пронизывающий холодный ветер. И какая разница, где возводить картонный домик и где его потом потерять? Ибо нет стен, рук и объятий, чтобы защититься от этого космического ветра. На сегодняшний день это – главный закон, открытый физиком Климовым.

Внезапно он заметил знакомую фигуру. Рыжие кудри под серой кепкой, большой нос – сомнений быть не может!

– Клюквин! – закричал Климов, обрадовавшись случайной встрече.

От неожиданности тот вздрогнул и, сойдя с тротуара, угодил в большую лужу.

– Привет! А я к Полине! У нее Татьяна с Машей!

– Да, они там, – улыбнулся Климов. – Я как раз оттуда. Приходил попрощаться.

– Уезжаешь? Далеко? – спросил Клюквин.

– Да, брат! Дальше, чем за океан, – сказал Климов. – Зайдем в кафе, посидим?

Клюквин с готовностью согласился:

– Давай, я тут знаю хорошее место.