Три чайные розы

И вот, пожалуйста, – нежданная встреча! Саша эффектно вышел из дверей ресторана под руку с блондинкой неприлично модельной внешности. Ему и надо-то было пересечь всего пару метров до припаркованной напротив машины, но прошлое неминуемо настигло его. Увидев Машу, Бушуев смутился, сбивчиво пробормотал невнятное приветствие, поскорее запихнул блондинку в автомобиль и попытался сбежать от прошлого.

Придя домой, Маша первым делом бросилась к зеркалу и разревелась.

– Что с тобой, Маруся? – испугалась Татьяна.

Маша ответила, что видела Сашу.

– А чего ревешь? – спросила Татьяна.

Сквозь слезы Маша призналась:

– Потому что выгляжу черте как. И вообще… Толстая!

Татьяна растерялась, пробормотала:

– Маша, ты у нас такая красавица!

– Прекрати, Таня! Знаешь, с какой он девицей был! Ноги – во! Сиськи – во! Одним словом, блондинка!

– Мало ли с кем он был… А любит-то тебя!

– Вот у меня где ваша любовь! – закричала Маша.

У нее началась натуральная истерика.

– Что я хорошего от этой любви получила? Пусть бы он не любил меня, но был рядом! Понимаешь?

Татьяна только горестно вздохнула.

…Маша накрыла праздничный стол: бутылка хорошего вина, фрукты, торт. Она зажгла свечи, поставила в вазу влажные хризантемы. Как-никак праздник – Сашин день рождения. Может она, в конце концов, отметить день рождения любимого мужчины?! И неважно, что его давно след простыл, Маша-то все помнит, у нее вполне хватит сил любить за двоих.

Она налила вина и задумалась: где сейчас Саша, с кем? С блондинкой, брюнеткой, а может, рыжей? Впрочем, не все ли равно… Она включила диск с песней, которую любил Саша. Чистая лирика: сирень, стрижи, льняные локоны и нежный бессвязный лепет полночных откровений… Маша всплакнула, выпила еще вина и вслух, как если бы Саша сейчас ее слышал, поздравила его и пожелала счастья без примесей чего-то «грустного» и много новых хороших стихов.

Дверь распахнулась. В комнату вошла вернувшаяся с работы старшая сестра.

– Ты чего? – испугалась Татьяна, увидев Машу с полупустой бутылкой наедине. – Тихое пьянство?

Маша пожала плечами.

– Почему такая грустная, Маруся?

– Потому что все проходит!

– Все пройти не может. То, что было однажды, не может исчезнуть бесследно, – печально улыбнулась Татьяна.

Маша усмехнулась:

– Но я не могу найти утешение в этом! Хотя стараюсь… Часто роюсь в воспоминаниях, перебираю их, как книгу или фотоальбом. Помнишь лето, когда мне исполнилось девятнадцать? В то лето я была так фантастически счастлива, что его тепло и свет до сих пор освещают мою жизнь.

– Машенька, у тебя впереди много счастливых лет и солнечного света. Тебе рано жить воспоминаниями. Но я понимаю, о чем ты говоришь…

Сестры помолчали, потом старшая спросила:

– Как дела в театре, Маруся?

– Хорошо. Палыч дает мне лучшие роли. Скоро едем на театральный фестиваль в Москву. Почетно, престижно и вроде должно радовать!

– Я тебя поздравляю!

– Спасибо, – Маша горестно вздохнула, – хотя меня это не радует. Я давно ни в чем не вижу смысла.

– Так уж категорически ни в чем?

– Да. Именно. Вот послушай стихи моего любимца Введенского:

…значит, Бог меня лишилволи, тела и ума.Ко мне вернулся день вчерашний.

В кипятке была зима,В ручейке была тюрьма,Был в цветке болезней сбор,Был в жуке ненужный спор.Ни в чем не увидел смысла.Бог, ты может быть отсутствуешь?

– Но это страшные стихи, Маруся! – ужаснулась Татьяна.

В ответ Маша лишь пожала плечами.

* * *

Татьяна подготовила восторженную рецензию на роман Сергея Листика, в которой написала, что это явление в литературе, и отправилась с нею к главреду.

Ознакомившись с рецензией, Сан Саныч хмыкнул:

– Так уж и явление?

– Вне всяких сомнений! – подчеркнуто серьезно ответила Татьяна. – Давайте заключать договор!

– Не спеши, голубушка! Тут еще подумать надо – этот твой «талантливый автор» явно не вписывается ни в одну из существующих серий! Куда мы его воткнем? На внесерийку я, уж извини, не согласен.

– Интересно, куда бы вы вписали Толстого? – не выдержала Татьяна.

Но Сан Саныч был не лыком шит и быстро нашелся:

– В разряд сокрушительных провалов! Кому сейчас нужен Толстой с его утомительной и нудной привычкой разъяснять, что в каждую минуту подумал тот или иной персонаж?!

– Ах так?! Ну тогда увольняйте меня! – заявила Татьяна.

Сан Саныч опешил:

– Ты чего? Белены объелась?

– Сергей Листик – талант! Кого еще печатать, если не его!

– Условия ставишь?! Да я таких, как ты, редакторов в базарный день по рупь пучок найду!

– Знаю, – грустно сказала Татьяна. Она не обиделась на шефа, поскольку слишком его уважала.

Тот, однако, неожиданно сменил гнев на милость.

– Ладно, я подумаю. На всякий случай можешь готовить авторский договор!