Три дня до смерти (СИ)

— Не понимаю, — сказала я. — Как ты можешь всё ещё любить меня? В этой личности? Я уже не та, что раньше.

— Дело не в цвете волос или росте, Эви, а в том, что делает тебя такой, какая ты есть. Твой дух. Твои воспоминания, то, как ты говоришь, и твоя способность ругаться, как никто другой. Они никогда не изменятся, независимо от того, как ты выглядишь внешне.

Физическая оболочка имела для него меньшее значение, чем эмоции и интеллект. Первое было бонусом, второе — единственным, что ему было необходимо. Так почему же я борюсь с изменениями? Мое новое тело хотело от него большего, чем я эмоционально готова принять.

— Думаю, ты ошибаешься, — произнесла я. — Думаю, во мне ещё осталось немного от Чалис, и я не та, что прежде. — Моя необычная связь с магическими разрывами была достаточным доказательством. Её частички просачивались в мою личность, включая её дружбу с Алексом. — Ты хочешь, чтобы я была точно такой же, потому что ты на это надеялся. Точно так же, как надеялся остановить этот союз. Но надежда не имеет под собой никаких оснований.

— Прекрасно. — Он протянул руки раскрытыми ладонями вверх. Сдаваясь. — Что ты хочешь от меня услышать, Эви? Я совершил огромную ошибку. Поступил неправильно по правильным причинам, и теперь мы оба пострадаем за это. Ты это хочешь услышать? Что это всё моя вина?

— Я не этого хочу, придурок. — Ударила ладонью по одной из решеток. Удар отдал в руку и плечо. Я крепко держалась за боль.

— Что тогда?

— Я хочу жить, чёрт возьми!

Слова слетели с моих губ так неожиданно, ошеломив меня, что я замолчала. Неужели так было всё это время? Больше, чем на неуверенность в мотивах Вайята, гораздо больше, чем на сомнения, что могу сделать что-то полезное, вернув свои воспоминания, я злилась на нехватку времени? Злилась, что мне осталось жить сорок часов? Я не могла выторговать больше. Упускала предоставленный шанс.

Да, всё во мне кричало против того, чтобы тихо уйти в предполагаемую ночь. Обучение велело мне сражаться, найти любую возможную альтернативу смерти. Только колода была сложена, и у дилера были все тузы. У меня даже не было джокера. Не было ничего, кроме острого чувства беспомощности перед моим нынешним положением и надвигающейся судьбой.

— Я хочу жить, — прошептав, прижалась спиной к прутьям и соскользнула на пол, чувствуя твердый металл и прохладный бетон. Мой гнев прошёл. Осталась лишь печаль. Я прогнала её. Не могла сдаться.

Зашуршала одежда. Прохладные руки коснулись моих плеч. Я не отстранилась, слишком захваченная этим нежным жестом. Вайят сжал напряженные мышцы, и я расслабилась в импровизированном массаже. Горькие слезы жгли глаза, но не проливались.

— В первый раз умереть было не так уж плохо, — сказала я. — Я цеплялась за тебя, когда дела шли совсем плохо. Никогда не переставала верить, что ты придёшь за мной. Это было проще, из-за нашего счастливого конца. Легче поверить в спасение.

— Я так старался найти тебя.

— Знаю. — Протянула руку и переплела свои пальцы с его, такими сильными и прохладными. — Но теперь всё во мне кричит, чтобы я боролась и выжила, и я просто не могу смириться с тем, что умру меньше чем через два дня. Не хочу снова умирать.

— Мне жаль, что не могу отмотать всё обратно, Эви. — Его голос был настолько тихим, едва громче шепота. — Но я не могу. Это было неправильно. Все это неправильно.

Он поцеловал меня в затылок. По спине побежали теплые мурашки. Я подумала о библиотечной лестнице и о том, как реагировала на его прикосновения и поцелуи. Всё осложнялось явным влечением тела Чалис к Вайяту, которое, в свою очередь, стало и моим влечением. Оно изменило мою существующую привязанность в нечто иное, в нечто близкое к действительному желанию. Во что-то, чему я не могла уступить, когда ни у кого из нас не было шанса на счастье.

— Мы ничего не можем отменить, — сказала я. — Мы не можем ничего изменить. Может, и никогда не сможем. Моя роль закончилась, и я никогда не должна была быть здесь, чтобы остановить гоблинов или полукровок, или кого-то ещё, чёрт возьми, замешанного в этом дерьме, но я здесь. Теперь мы оба в нём, и я не собираюсь провести остаток своей оставшейся жизни, гния в этой вонючей камере. Это не про меня, и знаю, что не про тебя.

— У тебя есть какие-нибудь блестящие идеи, как выбраться отсюда? — Он стукнул меня по макушке кончиком пальца. — Потому что этот кристалл не дает мне воспользоваться даром, и если ты не научилась гнуть металл…

— Я работаю над этим.

Я отодвинулась достаточно далеко, чтобы обернуться. Опустилась на колени перед решеткой и взяла его за руки.

— Хватит о прошлом, — произнесла я. — Мы должны думать только о настоящем и ни о чём другом. Ни почему, ни как, ни кто, и уж точно никакой жалости к себе. Договорились?

— Договорились.

— Ты лжёшь?

— А ты?

Я сверкнула глазами. Какого чёрта?

— Жалость к себе — это твое дело, а не моё.

Жесткая линия рта не изменилась. Ни намека на то, о чём он думал. Просто загадочный взгляд, который действовал мне на нервы.

— Что, Вайят?