Три дня в Сирии

Джин отпила еще немного. Вдруг под окнами она услышала странный шум, похожий на лязг гусениц боевой машины. Поставив стакан на стол, женщина подошла к окну. Так и есть, она не ошиблась. К зданию гостиницы подкатили два раскрашенных зеленоватыми пятнами БТРа. В сочетании с окружающей райской обстановкой с голубыми фонтанами, зелеными лужайками и гордо расхаживающими павлинами, они смотрелись крайне неуместно, точно в каком-то приключенческом кинофильме.

С головного БТРа спрыгнул офицер, и все солдаты, охранявшие машины Шауката, вытянулись, отдавая ему честь. Что-то крикнув сопровождающим его людям, он поспешно вошел в отель. В соседней комнате хлопнула дверь, а от сквозняка приоткрылась и разделявшая спальню и гостиную в номере.

— Кого там принесло? — услышала Джин недовольный голос Шауката.

— Махер приехал. Здесь, в окрестностях, расквартирован его четвертый корпус, — доложил адъютант, входя в комнату.

— Я знаю, — оборвал подчиненного Шаукат. — Только его здесь не хватало. Позавидуешь теперь уехавшему Абдулле. Надо было и нам ехать вместе с ним, — добавил он.

— Сейчас начнет скандалить. Он всегда недоволен. Будь с ним осторожен, Асеф. Махер способен на любую провокацию. Он наверняка не забыл своих поражений и, конечно, не простил, — заметил кто-то из помощников Шауката.

— Разберемся. Рожей еще не вышел мне указывать, — холодно откликнулся Шаукат.

Для беспокойства у помощников Асефа Шауката, безусловно, имелись веские причины, да и у него самого тоже. Джин это хорошо знала. Махер Хафиз аль-Асад, младший из сыновей некогда всесильного Хафиза Асада, славился своим неукротимым, вспыльчивым нравом и полной нетерпимостью ко всякого рода возражениям. Правым он считал только себя, и больше никого. К Шаукату Махер питал нескрываемую враждебность, видя в нем соперника в борьбе за расположение старшего брата, наделенного властью.

Кроме того, он считал Асефа и свою сестру Бушру непосредственными виновниками гибели его любимого брата Басиля, которого боготворил, как младшие частенько боготворят старших. Ведь именно после нервного разговора с Бушрой, касающегося ее брака с Асефом, Басиль и угодил в аварию, ставшую для него роковой. Махер полагал, возможно, и не без оснований, что если бы сестра не доводила старшего брата, главного противника ее брака, постоянными упреками, он мог внимательнее следить за дорогой и остаться живым.

Правда, Махер не учитывал и других обстоятельств, хорошо известных, например, американской разведке, а именно — реальные причины автокатастрофы. Скорее всего, ее подстроили агенты движения «Хезболлах» по прямому указанию их руководителей из Ирана.

Басиль действительно имел все основания стать достойным преемником своего отца, а то и пойти дальше. Он обладал острым умом, обширными знаниями, а главное, твердым, волевым характером. Иранские муллы вряд ли смогли бы подчинить себе строптивца. Еще неизвестно, в какую сторону он способен повернуть политику Сирии. Иранские руководители предпочли заранее избавить себя от необходимости вести долгий и трудный диалог, возможно, даже с негативным результатом, решив дело почти тривиальным на современном Востоке способом. Иранцы просто подослали террористов, которые искорежили взрывом дорогу перед проездом кортежа Басиля.

Причем сделали все так хитро, что виноватыми оказались дорожные рабочие, многих из которых незаслуженно казнили. Любовная история Бушры на самом деле не оказала на судьбу Басиля никакого влияния. Он стал жертвой тех самых иранских правителей, за союз с которыми теперь так рьяно выступал обожавший его брат Махер.

Башар аль-Асад устраивал иранцев намного больше. Он был куда сговорчивее по характеру, и правители заранее облегчили себе жизнь, проложив ему, без ведома Башара, дорогу к власти, хотя и последнее точно нельзя было утверждать. Вполне вероятно, Башар знал о готовящемся заговоре, но возражать, как частенько случается в правящих семействах, где братья скорее не родственники друг другу, а непримиримые соперники в борьбе за власть, не стал.

Махер аль-Асад, похоже, до сих пор не подозревал ничего подобного, хотя не понимать было опасно. В семействе аль-Асадов, судя по всему, просматривалась некая линия, по которой умственные способности потомков давали сбой. Так, один из братьев Башара и Махера, Маджид аль-Асад, неожиданно, уже во взрослом возрасте, вдруг заболел неизлечимым психическим расстройством, все время усугублявшимся. Его пришлось изолировать от общества и от семьи.