Три дня в Сирии

— У нас нет физраствора, а есть только раствор Рингера, — ответил тот все так же невозмутимо.

Джин опять едва не поперхнулась.

— Это почти одно и то же. Вы не знали? Пусть даже вы и офтальмолог, но перепутать общеизвестные вещи… — сказала она негромко.

— Нет, не знал, — тот лишь равнодушно пожал плечами, не чувствуя ровным счетом никакого неудобства.

«Ничего себе компетенция», — подумала Джин.

— Капельницу можете поставить? — снова спросила молодая женщина.

— Нет.

— Тогда достаньте мне шприцы, обезболивающее и все имеющиеся антибиотики. Это вы можете хотя бы? Как шприцы выглядят, знаете?

Положение Шауката было тяжелейшим, не до шуток, но Джин не могла сдержаться. Она наклонилась над генералом, чтобы поставить в вену катетер.

— Антибиотиков-то нет, — неожиданно ответил врач.

— Как? — Джин вскинула голову и посмотрела недоуменно сначала на доктора, потом на красного от стыда адъютанта Шауката. — Вы в своем уме? У нас уже через час может начаться перитонит, причем со смертельным исходом. Антибиотики нужны, и срочно! — добавила она.

— Лекарства в сейфе, — ответил доктор совершенно обычным голосом, — их можно взять только с разрешения медицинского управления, — сообщил он, подчеркнув: — Их мало, поэтому они строго регулируются. Антибиотики нельзя хватать по пустякам. Надо отправить бумагу в управление с точным перечислением наименований, указать диагноз, дозы…

— Рассматривать будут недели три, и за это время пациент умрет, — закончила за него Джин. — Немедленно отправляйтесь в медпункт, вскрывайте сейф и несите все, что там находится. Когда будете нести, не забудьте положить лекарства в лед, а то они у вас испортятся, если уже не испортились, — скомандовала молодая женщина.

— Я не могу взять на себя такую ответственность. Мне нужна бумага, распоряжение, — заключил доктор, всю меланхолию которого как рукой сняло.

Потеряв терпение, как и Джин, один из помощников достал пистолет и загробным голосом отчеканил:

— Вот тебе бумага! Мигом выполняй требования Зои, а не то…

— Бегу, бегу, — растерянный доктор тут же выбежал из комнаты.

— Госпожа Бушра аль-Асад. Она крайне взволнована, — сказал Заир, протягивая Джин мобильный телефон.

— Я слушаю, — проговорила молодая женщина, взяв трубку.

— Кто вы? — голос жены Шауката прозвучал очень четко и ясно, как будто она была рядом. Не было никакого треска, например, вечно стоявшего в трубке Снежаны. Похоже, для связи с высшими чиновниками Сирии и членами их семей использовались специальные линии, современные и защищенные от прослушивания.

— Я врач. Меня зовут Зоя Красовская. Я беженка с израильских Голан и нахожусь в отеле господина Мустафы… — максимально спокойно ответила Джин, закрепляя лейкопластырем катетер в вене раненого генерала.

— В этом притоне, — сердито перебила ее Бушра.

— В этом притоне, — все так же спокойно подтвердила Джин и жестом попросила Заира пододвинуть к ней поближе торшер, который рассчитывала использовать в качестве штатива для капельницы.

— Он там развлекался с вами? Он опять развлекался с развратными девками? — голос Бушры звучал раздраженно.

— Нет, он проводил совещание. В это время сюда приехал ваш младший брат, госпожа, и после ссоры выстрелил вашему мужу в живот. Ваш муж тяжело ранен, он без сознания, и здесь, как я вижу, нет ни одного человека, кто мог бы сделать что-нибудь конкретное для спасения его жизни, — ответила Джин.

— Он ранен? Как так? Почему мне не сообщили? В него стрелял Махер? — спросила очень тихо Бушра.

— Вам не сообщили? — Джин недоуменно взглянула на Заира, вставляя трубку капельницы в катетер.

— Я не посмел, — ответил он смущенно.

— Госпожа, — продолжала Джин, — положение очень серьезное. Вашему мужу грозит мучительная смерть. Здесь, в отеле, невозможно оказать никакую квалифицированную помощь. Нет даже антибиотиков. Я жду уже пятнадцать минут, пока их принесут, а бесценное время уходит. От момента повреждения тканей пулей и начала кровотечения до возникновения первых признаков перитонита пройдет час или полтора, не больше. Мы потеряли почти сорок минут, — она взглянула на часы. — У вашего мужа большая кровопотеря. Здесь никто не знает, какая у него группа крови. Говорят, секретные данные. Надо срочно делать трансфузию, чтобы компенсировать потери, блокировать заражение, срочно везти вашего супруга в ближайший госпиталь, вводить в наркоз и вскрывать брюшную полость. Я подозреваю, задета печень, следовательно, надо остановить кровотечение. В условиях отеля сделать подобное невозможно.

— Я принес. Сейчас сделаю укол, — сказал сирийский доктор, поставив на стол большой термос со льдом и, вытащив какую-то ампулу, разорвал шприц.

— Что? Вы в своем уме? — бросив телефон, закричала Джин и схватила его за руку.

Она взглянула на название лекарства:

— Вы сумасшедший? Релаксанты нельзя вводить ни в коем случае.

— У генерала шок. Надо расслабить мышцы! — с возмущением ответил доктор.