Три дочери Евы

«Если я и влюблюсь, – обещала она себе, – то только в очень умного человека. Внешность, возраст, положение – все это ерунда. Ум – вот единственное, что имеет значение».

* * *

Для свадебного торжества был арендован большой банкетный зал в пятизвездочном отеле, откуда открывался дивный вид на Босфор. Атласные дорожки на столах, гирлянды из шелковых цветов, стулья, украшенные лентами и золотыми бантами, огромный восьмиярусный торт с изящной аркой из сахарных листьев, сделанных вручную. Венчало все это великолепие установленное в центре зала хрустальное дерево, переливавшееся всеми цветами радуги. Пери не сомневалась, что свадьба поглотила значительную часть родительских сбережений. А ведь учеба в Оксфорде тоже была весьма обременительна для семейного бюджета. С изумлением взирая на окружавшую ее роскошь, Пери решила, что, вернувшись в Англию, непременно найдет работу на неполный день.

Гости постепенно прибывали. Родственники, соседи, друзья обеих семей занимали места за изысканно сервированными столами, поставленными вокруг специально отведенного места для танцев. Молодожены заметно нервничали, он приветственно махал каждому новому гостю, она стояла, опустив глаза в пол. Жених говорил излишне громко, невеста едва шевелила губами. Платье невесты – цвета слоновой кости, закрытое, с длинными рукавами, сшитое из тафты и кружев и украшенное серебряной нитью и стразами, – в каталоге было представлено как стильный и шикарный мусульманский наряд. Платье и в самом деле было шикарным, но, к сожалению, слишком тяжелым, и в ярком свете ламп невеста уже начала слегка потеть. Жениху было гораздо проще: когда стало слишком жарко, он просто снял смокинг и остался в белоснежной сорочке. Гости по очереди подходили к молодоженам, поздравляли их и прикалывали к платью невесты свои подношения – банкноты и укрепленные на лентах золотые монеты. Подношений было так много, что, когда невесте пришлось встать перед объективом фотографа, она напоминала уже некую концептуальную скульптуру, созданную то ли авангардистом, то ли безумцем.

На сцене какая-то самодеятельная рок-группа играла нескончаемые мелодии – от анатолийских народных песен до хитов «Битлз», то и дело норовя вставить в это попурри собственные сочинения, далеко не всегда благозвучные. В дальнем углу зала, несмотря на возражения семьи невесты, подавали алкоголь. На этом настоял Менсур, заявивший, что не пойдет на свадьбу, если туда не допустят ракы, его верного друга и компаньона на протяжении всей жизни. В большинстве своем гости предпочитали безалкогольные напитки, однако нечестивый бар не испытывал недостатка в посетителях. Как ни удивительно, среди первопроходцев, отважившихся вступить на запретную территорию, был и дядя невесты. Менсур с удовольствием наблюдал, как новый родственник опрокидывает стакан за стаканом. Учитывая скорость, с которой он это проделывал, можно было ожидать, что он напьется в стельку.

Пери была в платье аквамаринового цвета, длиной чуть ниже колен. Волосы, собранные на затылке в тяжелый узел, заставляли ее слегка откидывать голову. Так как она исполняла роль хозяйки, ей пришлось обмениваться любезностями с множеством едва знакомых и совершенно незнакомых людей и постоянно растягивать губы в улыбке. Воркуя с детьми, целуя руки у пожилых, слушая болтовню своих ровесников, она вдруг заметила молодого человека, не сводившего с нее глаз. Взгляд его не был похож на восхищенный взгляд мужчины, который, не переходя границ дозволенного, отдает должное женской красоте. Нет, это был оценивающий, настойчивый, требовательный взгляд человека, явно не понимающего, что столь откровенное разглядывание можно счесть оскорбительным. Когда их глаза встретились, Пери нахмурилась, всем своим видом показывая, что его внимание ей неприятно. Но смысл немого послания не дошел до молодого человека, ответившего ей самодовольной ухмылкой.

Полчаса спустя, когда Пери направилась в дамскую комнату, молодой человек преградил ей путь. Упершись руками в стену, он заявил:

– Вы похожи на фею. Ваши родители правильно выбрали вам имя.

– Простите, вы не могли бы найти себе другое занятие?

– Вы сами виноваты. Нельзя быть такой красивой, – сказал он, пожирая ее глазами.

Пери почувствовала, как закипает кровь, и резко выговорила помимо своей воли:

– Оставьте меня в покое. Кто дал вам право разговаривать со мной в таком тоне?

Молодой человек растерянно заморгал и опустил руки. Лицо его, еще минуту назад сиявшее самодовольной улыбкой, теперь выражало откровенную враждебность.

– Про тебя говорят, что ты сильно задираешь нос. Вижу, люди не врут, – процедил он. – Думаешь, ты лучше других, раз учишься в Оксфорде?

– Оксфорд здесь ни при чем, – стараясь не давать воли гневу, отчеканила Пери.

– Наглая сука, – буркнул он себе под нос, впрочем, достаточно громко, чтобы она услышала.