Три гинеи

Таким образом, грубо говоря, литература фактов и литература мнений предоставляют не чистые сведения и точки зрения, а измененные или, согласно словарю, «испорченные примесями»

. Получается, вам нужно очистить каждое утверждение от денег, власти, рекламы, публичности и тщеславия автора, не говоря об остальных его мотивах, о которых вам, как дочери образованного мужчины, уже известно, прежде чем решить, в какие политические или даже культурные факты верить? «Именно так»,

 — подтвердит она. Но если бы кто-то, у кого нет причин и мотивов скрывать правду, сообщил тот или иной факт, поверили бы вы ему или ей, допуская, конечно, вероятность обычного человеческого заблуждения, которое может быть весьма значительным в вопросах искусства? «Естественно»,

 — подтвердит она. Поверите ли вы, если такой человек скажет, что война ужасна, а картина, симфония, пьеса или поэма хороши? «Допуская, что человек может заблуждаться, поверю».

Теперь предположим, мадам, что существует 250, 50 или 25 таких людей, поклявшихся не изменять своему мозгу и, таким образом, нет нужды очищать их слова от примеси денег, власти, рекламы, тщеславия и т. д., прежде чем добраться до зерна истины. Разве не следует из этого два интересных замечания? Возможно ли, что, знай мы всю правду о войне, ее доблестный ореол лежал бы сейчас обезвреженный и раздавленный в капустных листьях наших продажных поставщиков фактов?! И, знай мы правду об искусстве, не пришлось бы рыться в унылых статьях тех, кто вынужден торговать культурой, а наслаждение и занятие искусством стало бы настолько желанным, что, по сравнению с этим, война показалась бы утомительной игрой пожилых дилетантов в поисках очередной забавы, вроде бросания бомб через границу, вместо мячей — в ворота. Короче говоря, если бы газеты издавали люди, единственной целью которых было бы сообщать правду о политике и искусстве, мы бы верили в культуру, а не войну.

Теперь связь фотографий мертвых тел и разрушенных зданий с культурой и интеллектуальной свободой вполне ясна. А просить дочерей образованных мужчин, которым есть на что жить, совершить измену своему мозгу — означает просить их помочь вам, очевидно, наиболее конструктивным способом предотвратить войну, ибо литературная профессия до сих является наиболее доступной для них.