Три глаза и шесть рук

— Угу. Просто здорово. Только вы кое-чего не учли. Прежде чем вы проследуете через эту деревню, вам придется иметь дело со мной. Попробуете?

Граф Этьен слегка смутился, но его ответ был по-прежнему предельно гордым:

— Мы расправимся с тобой, адское отродье! Как бы могуч ты ни был, войско Христово растопчет тебя в пыль!

— Я не враг твоему богу, — рассеянно отмахнулся я. — Может, решим наш спор миром? Как насчет рыцарского поединка? Один на один? Если ваш боец одолеет меня — мы удалимся. Побеждаю я — тогда вы обойдете деревню стороной.

— Рыцарского поединка возжелал? — расхохотался переводчик. Вслед за ним загоготал почти весь отряд, — Какой может быть поединок с дьяволом? Что ты знаешь о чести? Таких, как ты, следует давить, как поганых вшей!

— Тогда будем драться, как дерутся вши, — равнодушно ответил я, выпуская сразу все когти. — Я не против.

Этьен Блуаский снова смутился. Потом он обвиняюще указал на меня пальцем и что-то возмущенно прокричал.

— Мой господин говорит, что поединок будет нечестным. У тебя же целых шесть рук!

— Угу. Да-а-а, это, конечно, проблема… — замялся я.

— Олег, а дай я с ним подерусь, — похлопал меня по плечу Сигизмунд. — Можно, а?

— Ты? — засомневался я. — Даже не знаю… Я обещал Императору тебя беречь…

— Ты опять забываешь, чья кровь течет в моих жилах?!

— Ладно-ладно. Эй, как насчет при… архангела Гавриила? Он вас устроит?

Этьен Блуаский смерил оценивающим взглядом принца и аккуратно слез с коня, оставив Серого Плаща восседать там в гордом одиночестве. Исчезать он почему-то не торопился…

В то, что Сигизмунд — ангел, граф по-прежнему не верил ни на йоту. Иначе бы просто не стал драться. Принц поставил ноги на ширину плеч и встал в борцовскую стойку. Этьен начал медленно тянуть из ножен меч. Он словно бы в чем-то сомневался. Я тоже забеспокоился — у принца оружия не было. А даже если бы и было, он учился фехтованию на легких рапирах, а не на тяжелых рыцарских мечах. Его скафандр весьма прочен, и удар меча он выдержит, но примут ли такую победу крестоносцы? Мое беспокойство неожиданно разрешил сам граф Этьен.

К нему подбежал тот рыцарь, который видел меня и Сигизмунда в деле. Он прошептал что-то своему предводителю на ухо, опасливо косясь на испаритель Пеегро, по-прежнему болтавшийся на поясе Сигизмунда. Граф Этьен пару секунд размышлял, а затем презрительно уронил меч на землю. В следующую секунду он швырнул туда же небольшой топорик, моргенштерн и мизерикордию — узкий кинжал для добивания врагов сквозь забрало. Граф что-то пренебрежительно произнес, обращаясь к Сигизмунду.

— Мой господин говорит, что он легко одолеет тебя даже без оружия и доспехов. Он спрашивает, хватит ли духу у дьявола, чтобы расстаться со своими волшебными доспехами.

Ах вот в чем дело! Этьен то ли действительно благородный чувак, то ли, наоборот, редкий хитрец. Он вполне естественно заподозрил, что странный костюм «ангела» может оказаться непробиваемым для его оружия.

— Конечно, хватит! — возмущенно огрызнулся Сигизмунд и начал отвинчивать шлем. Сняв скафандр, он положил его так, чтобы видеокамера засняла весь предстоящий бой с графом Этьеном. Если принцу удастся вернуться домой и показать эти кадры на большом телевидении, это здорово повлияет на его имидж. Может, Император даже передумает и назначит наследником его, а не Орсона…

Граф Этьен с помощью переводчика и еще одного рыцаря расстался с арметом, кирасой, кольчугой и прочими деталями обмундирования. В конце концов он, как и Сигизмунд, остался в одних подштанниках. Хорошо еще, что климат здесь вполне приличный…

Европейские рыцари и арабские феллахи с одинаковым интересом наблюдали за обоими. Да уж, не каждый день удается полюбоваться на такое зрелище…

Я на всякий случай подобрал испаритель, оставшийся на сброшенном скафандре. На «волшебное оружие» уже начали завистливо коситься, причем не только французские рыцари, но и так называемые «свои». Собственно, люди везде одни и те же. Через полвека арабы остановят агрессию захватчиков-крестоносцев, затем потеснят их, потом заставят отступить на прежние позиции, а уж там сами перейдут в наступление. И в свою очередь завоюют большую часть Пиренейского полуострова и значительный кусок Балкан.

— А может быть, и еще больше, — поддакнул Рабан. — Миры неидентичны, здесь история может развиваться совсем по-другому…

Граф Этьен и принц Сигизмунд мялись друг против друга на теплом песочке. Каждый подозрительно рассматривал своего противника. Без одежды они могли бы сойти за близнецов. Разве что Сигизмунд был на сантиметр-другой выше ростом, а Этьен — на столько же шире в плечах. Этьен Блуаский что-то сказал, и переводчик незамедлительно сообщил:

— Мой господин желает знать, кто будет судить этот поединок.

— Да я и буду, — хмыкнул я. — А что, не доверяете?