Три килограмма конфет

— Ничего, Полли. Вот скоро пойдёт Егор в садик и тогда как заживём! Пока своих не заведём, — сонным голосом бормотал Максим в особенно тяжёлые вечера, уткнувшись мне носом прямо в плечо и стискивая мою талию так крепко, что тяжело становилось дышать. И ведь каждый раз умудрялся заснуть прежде, чем я успевала вставить своё категоричное и возмущённое «Да ни за что!»

Зато утром я с ехидной улыбкой напоминала ему, что заводить детей нам, вообще-то, мама моя не разрешает!

Не разрешала.

Пока на праздничном ужине в честь получения Максимом диплома (я защитилась на пару недель раньше него) с крайне ехидной улыбкой и при этом невинным взглядом мама не поинтересовалась:

— Так когда же нам внуков ждать?

Откашлявшись от шампанского, которым подавилась в тот же момент, я смогла впервые увидеть, как у Максима покраснели даже волосы.

Я могла бы рассказать ещё многое о нашей жизни. О взлётах и падениях, обоюдной нежности и вспышках раздражения, о спокойных тихих вечерах в объятиях друг друга и о том, как мы неделю спорили, шторы какого цвета купить в спальню.

Максим не стал безумным романтиком. В любой непонятной ситуации он продолжал затыкать мне рот шоколадом или поцелуем, все свои спонтанно принятые решения преподносил с виновато-смущённой улыбкой и несмелым выкриком «сюрприииз», зато внёс в свой календарь напоминание о цветах на все самые крупные праздники года.

Я не стала самоуверенной и заводной. Часто бесилась из-за его шуток, могла полдня ходить унылой из-за того, что не получалось написать финальный абзац в статье, зато в период с ноября по март научилась сдерживать в себе зудящее желание напомнить ему надеть шапку перед выходом на улицу.

Единственное, в чём я точно уверена спустя столько лет с начала нашей истории — что из принципа не покажу ему сделанный только что положительный тест на беременность, пока он сам не подарит мне кольцо, которое уже месяц прячет в своём письменном столе, ожидая подходящего момента.

И, конечно же — что любовь способна преодолеть всё. Даже запрятанный глубоко внутри страх впустить её в свою жизнь.

Комментарий к Глава 39. Эпилог, или про то, что люди не меняются.

Напоминаю, что впереди у нас ещё один эпилог, от лица Риты Анохиной!

Выйдет он завтра, вместе с последней главой «звёзд».

А с парочкой Максим-Полина я прощаюсь, оставляя их в полной уверенности, что теперь всё точно будет хорошо))

========== Глава 40. Ещё один эпилог, или откровения Риты Анохиной. ==========

Мы были друзьями днём и любовниками — ночью.

Не сговариваясь и никогда не обсуждая это, не планируя наперёд и не придумывая никаких глупых правил и ограничений. Просто так вышло с самого начала: днём мы делились друг с другом новостями из жизни, обсуждали книги и фильмы, шутили и смеялись и никогда не тянулись к чему-то большему. Ночью мы сдирали друг с друга кожу зубами, сцеловывали и слизывали, как дикие звери, отдавались на волю инстинктам и дикой похоти и останавливались только в тот момент, когда еле хватало сил дышать.

Не знаю, почему при свете дня нас не тянуло упасть в объятия или слиться в поцелуе, а в ночной мгле никогда не возникало желания поговорить.

Это всё было странно. Неправильно. Как и все наши отношения, которые я и отношениями-то назвать не могла.

Скорее болезнью, созависимостью, пагубной привычкой, потянувшейся табачным шлейфом от первых роковых столкновений в курилке нашей гимназии. Тогда, много лет тому назад, я часто думала, что было бы, не выбери он однажды место рядом со мной, не перекинься мы парой нейтрально-вежливых фраз, не заведи разговор на одну из тысяч общих тем.

И особенно часто я думала о том, могло ли всё обойтись, не позови я его к себе. Не прижмись плечом к плечу на своей кровати, не вымолви ни звука, когда он начал задирать на мне платье, не отдайся на волю собственного странного желания почувствовать его внутри себя.

Говоря откровенно, я уверена, что при любом из всех возможных «не» мы бы всё равно пришли к такому же итогу. Потому что нас влекло друг к другу с такой космической силой, что ни один катаклизм, ни одна война, ни один конец света не смогли бы оттащить его от меня, а меня — от него.

Не вышло это ни у ревности, ни у наших комплексов, ни у горячности, которой мы, молодые и глупые, в первую очередь руководствовались при принятии самых важных решений.

Мы никогда не встречались. Меня ничуть не задевало, когда в университетском общежитии, куда Слава переехал, так и не захотев возвращаться жить к родителям, он представлял меня как свою подругу. Мы ведь и правда были друзьями, разве нет?

Меня ничуть не смущало, когда мои однокурсники смотрели недоумённо, услышав в ответ на предложение сходить куда-нибудь и познакомиться поближе честное признание, что я не свободна.

Но и не занята. Так, временно забронирована.

Чаще всего нам удавалось встретиться только на выходных. Прогуляться вместе, сходить в кино или на выставку, чтобы поддерживать крепкую дружескую связь.