Три креста

Ввиду всех этих переживаний ужин запаздывал, и команда злилась на Клер. Но что она могла сделать? Всё падало, всё валилось к чёртовой матери, печка жглась, в кашу вместо соли сыпался перец. Масло! Мерзкое масло! Ну почему оно, брызгаясь со сковороды, всегда попадает именно в глаз?

Кое-как окончив работу и получив нагоняй от боцмана, Клер опять приблизилась к борту. Над океаном стояли сумерки. Ей хотелось броситься вниз. Или распечатать конверт. Выбор был ужасен: либо знать всё, либо – ничего. Совсем ничего. Но как его вынуть, это письмо? А вдруг он опять захочет проверить, всё ли в порядке? Ничего страшного – можно будет сказать, что конверт случайно нашёл и вскрыл кто-нибудь другой. Ей это письмо зачем? Она ведь неграмотна!

Размышления вскоре пришлось прервать, чтобы мыть посуду. Это заняло час, хотя Клер спешила. Злоба душила её. Ослы! Ну какого чёрта никто не может помочь? Ведь им всё равно заняться-то сейчас нечем! Энди явился, когда всё было уже закончено, и она, чуть живая, присела на табуретку. Он получил кастрюлей по лбу. На бедной кастрюле осталась вмятина. Энди выбежал. Клер заплакала и уснула прямо на табуретке, измученно навалившись на шаткий стол.

А затем прошли ещё одни сутки. Вся целиком погруженная в своё холодное бешенство, Клер заметила в них только три события – завтрак, обед и ужин, сопровождавшиеся мытьём проклятых тарелок. Она ни с кем упорно не разговаривала. Корабль шёл прежним курсом и с прежней скоростью.

Поздней ночью, оставшись опять одна, Клер заперла дверь. В печке продолжали ещё мерцать довольно яркие угли. Достав из щели конверт, она сорвала печать и вынула лист. Дрожащими пальцами развернула. Он жёг ей руки. Было ужасно стыдно. Но почему стыдиться должна она? Пусть стыдится тот, кто любит другую женщину, а её, готовую умереть от любви к нему, делает орудием своей страсти! И, сев на корточки перед печкой, Клер начала читать, шевеля губами. Уже на втором абзаце её лохматые и давно не мытые волосы встали дыбом.

Глава седьмая

Где же вы, ангелы?

Этот фрегат заметили ранним утром следующего дня. Он шёл на всех парусах прямо за «Летучим Голландцем», который также двигался полным ходом, благо что дул сильный юго-западный ветер. Первым увидел парус на горизонте и дал сигнал один из подвахтенных, сероглазый шотландец Роберт. Когда ван Страттен и де Шонтлен взошли на корму, между кораблями было около семи миль. По очереди воспользовавшись подзорной трубой, оба моряка пришли к заключению, что за бригом идёт именно фрегат – отличный, трёхмачтовый, быстроходный. Флаг был пока что неразличим, но он развевался на высоченной грот-мачте.

Боцман с матросами и почти раздетая Клер, которая прибежала на палубу прямо с койки, очень тревожно шептались, сгруппировавшись неподалёку от юта.

– Послушайте, господин капитан, – крайне неохотно заговорил Гастон, которого попросили выразить мнение всей команды, – мы вам хотим сообщить, что Клер нынче ночью видела дурной сон! Ей приснился чёрт.

– Что такое? – переспросил ван Страттен, сделав пол-оборота. Клер, хоть была смертельно обижена на него, решила на время бойкот прервать. Могла ли она поступить иначе? Бог его знает, что за корабль идёт за ними! На кону – жизни семнадцати человек. Дурой надо быть, чтоб утаить главное! Ведь тогда решение будет принято наобум, и не миновать катастрофы.

– Да, да, мне приснился ужасный чёрт! – подтвердила Клер, вкладывая в голос всю мрачную глубину чертогов Аида, – кошмарный! Просто чудовищный!

– Надо меньше смотреться в зеркало, дорогая, – пожал плечами ван Страттен и, взяв трубу у француза, опять воззрился на юго-западный горизонт. Клер, плюнув на палубу, удалилась. Вместо неё появились Эдвардс с Уилсоном. Когда им сообщили новость, оба они решили взглянуть на великолепный корабль. Отдав им трубу, капитан сказал де Шонтлену:

– Мы с ним тягаться не можем – у брига сильно обросло дно. Этот дьявол к вечеру нас догонит.

– Чёрт возьми, Готфрид! – проговорил Уилсон, глядя в трубу, – мы бы не ушли даже с чистым дном. Это ведь фрегат с тремя мачтами! У него площадь парусов – раз в пять больше нашей. У нас, вдобавок, очень тяжёлый груз на борту.

– Но зато гораздо меньше народу, – мрачно пошутил Эдвардс, – там человек сто двадцать команды, и все – с отличным оружием, полагаю. Плюс к тому, пушки куда как потяжелее наших! Их на таком корабле должно быть штук восемьдесят.

– Что скажете, де Шонтлен? – спросил капитан. Француз улыбнулся, бросив оценивающий взгляд на команду брига.

– Я понимаю вашу обеспокоенность, господа. Но для твёрдых выводов оснований пока ещё слишком мало. Возможно, это фрегат английского или голландского флота, обслуживающий колонии. А возможно, это пиратский корабль. Всё будет ясно часа через три – четыре. Так что, у нас есть время позавтракать.

– Мы успеем даже и пообедать, – прибавил Эдвардс, – а вот поужинать – вряд ли. Кстати, где эта сучка Клер? Если через двадцать минут завтрака не будет, я её придушу!