Три места под солнцем

Все-таки он любил меня, этот старый друг отца, поэтому серьезно сердиться на меня не мог. Он еще немного поругал меня для проформы и перешел к делу. В сейфе директора ресторана действительно было обнаружено несколько дисков, содержание которых было весьма любопытно. Как того и следовало ожидать, просмотром их занялось высшее руководство. Курбатов сделал все-таки обещанную мне копию. Но отдавать теперь ее мне не собирался. Что поделаешь! Вышла из доверия.

— А дед? Он тоже вышел из доверия? — поинтересовалась я.

— Нет, конечно. Только к чему ты клонишь?

— Давайте договоримся так: вы отдаете копию деду, а я смогу у него ее взять только тогда, когда он сочтет это необходимым. Договорились?

— Договорились, — после небольшого раздумья ответил Курбатов. — К тому же я тебе все-таки должен. Кроме дисков, там нашлось много чего интересного, и теперь мы можем прижать хвост парочке негодяев.

Я чмокнула его в щеку и вылетела из кабинета. Теперь следовало позвонить Мадлен, пока она не остыла. Звонила я с «серого» телефона, трубку она взяла почти сразу.

— Мадлен? Это Элла, — решила я закрепить за собой это имя, чтобы окончательно не запутаться. — Вы согласны поработать на меня?

— Что надо делать? — сразу приступила она к делу.

— Шантажировать одного мерзкого типа. Это не опасно, будешь звонить ему и говорить то, что я скажу. Никаких личных встреч, только телефонный контакт.

— Меня это устраивает, — легко согласилась девушка. — Какие будут инструкции?

— Встретимся сегодня в кофейне. Я заплачу за работу и обговорю условия.

На встречу я явилась приблизительно в том же виде, в каком была в тот вечер. Майка, бейсболка, низко надвинутая на глаза. Я объяснила Мадлен, что она должна звонить Синдякову несколько раз в день, в том числе и ночью.

— Ты должна будешь сообщить ему, что у тебя обнаружили вич-инфекцию и требуют указать всех партнеров. Попроси денег за то, что в списке не будет его имени. После того как заплатит, требуй оплатить лечение. Постарайся говорить с ним трагическим тоном и постоянно описывай свои страдания. Говори о страхе смерти. О неизлечимости заболевания. Не забудь упомянуть, что в случае твоей внезапной кончины будет обнародовано письмо, в котором указано, что заразил тебя именно он. Если будешь звонить на домашний телефон и трубку снимет кто-то из членов его семьи, представляйся Эллой. Все деньги, которые ты с него выжмешь, твои. Согласна?

Мадлен согласилась легко. Ее даже развеселила возможность подурачить своего постоянного клиента. Я дала ей новый телефонный аппарат, который опять же купила у Вити Шилова, и распрощалась. Дальше она справится без меня. То, что я заплатила ей из суммы, которую Тони дал мне на покупку путевок, меня не смущало. Эта семейка должна была мне больше. Гораздо больше!

Вечером мне не удалось избавиться от визита Алины. Она притащила мне устав движения «Нет — наркотикам» и целый пакет документов для заполнения. Пришлось битый час убеждать ее, что такое малодушное существо, как я, еще не готово стать членом столь серьезной организации. Я даже попросила у нее специальную литературу, которую могла бы почитать на досуге и серьезнее подготовиться к вступлению в организацию. Алина меня великодушно простила и пообещала подвезти книги и журналы. Она же сообщила интересную новость: активистам ее движения категорически запретили оформлять новую доску позора. Если в прошлый раз власти снисходительно отнеслись к их инициативе, то в этот предупредили строго, даже пригрозили заведением уголовного дела. Видимо, «улов» был действительно серьезный, а «рыбка» — влиятельной. Пришлось смириться. Движение «Нет — наркотикам» считало себя законопослушным, а в этот раз все прошло действительно не совсем гладко. И хотя свалку устроили журналисты, в общую кучу попали и несколько ребят из Алинкиной организации. Только сейчас я заметила, что вид у моей подруги не очень — под глазами синяки, голос хриплый.

— Я же сегодня спать даже не ложилась! — объяснила она мне. — Это тебя легко удалось освободить. А сколько там еще наших осталось! Вот я их всю ночь и вытаскивала. Ты не представляешь, чего мне это стоило! Зато сейчас уже все на свободе, и даже по месту учебы уговорила ничего не сообщать. Оказывается, и там работают люди. Когда я подробно рассказала им, какую пользу приносят наши ребята, как сложно им противостоять пороку, как надо ценить молодежь, которая все силы отдает борьбе за здоровье нации, они изменили свое мнение. Правда, говорить пришлось долго. У меня теперь горло болит. И сначала меня не хотели слушать, даже выгоняли. Но я возвращалась! И они смирились. А со своим я поссорилась. Когда сначала в милиции меня не хотели и слушать, я попросила его разогнаться на джипе и протаранить стену отделения, он не согласился, и я назвала его жалким обывателем. Так что свадьбы пока не будет.