Три мгновения грешного лета

Что-то сильно смущало во всем этом Светлану, ее не отпускало неясное ощущение, что ей известно больше, чем она хочет себе в этом признаться. С таким чувством она и отправилась домой. Она решила, что проведет этот вечер наедине с собой. Не то, что она намеревалась заняться самокопанием, — это занятие она не слишком жаловала, — но подсознательно понимала, что сегодня ей лучше никого не видеть, ни с кем не встречаться. Под влиянием растревоживших ее мыслей и чувств она может бог знает что выкинуть, бог знает, что наговорить.

Но ее планам не суждено было сбыться. Едва она вошла в квартиру, как раздался телефонный звонок. Она узнала голос Потебни.

— Светлана, мне очень нужно вас немедленно увидеть.

— Хорошо, приезжайте, — вздохнула Светлана. — А она так надеялась, что этот вечер проведет в тишине и спокойствии.

— Мне не надо ехать, я разговариваю их автомата рядом с вашим домом.

Еще хуже, у нее даже не будет возможности чуть-чуть отдохнуть и прибраться.

— Хорошо, приходите, я вас жду.

Но почему в тот редкий вечер, когда ей не хочется встречаться с мужчинами, они все равно к ней приходят.

Она посмотрела на себя в зеркало. Надо бы обновить макияж, да нет времени. Придется ему лицезреть ее таком виде. Впрочем, для бескорыстной идеальной любви, которую он проповедует, такая мелочь, как внешний вид женщины, вряд ли имеет существенное значение.

Потебня смущенный стоя на пороге и словно бы не решался его переступить.

— Я понимаю, что не вовремя, что вы после работы. Но я не мог больше сдерживать свое желание увидеть вас.

— Но зачем же его сдерживать, Юрий Антонович, смотрите, сколько хотите, — улыбнулась Светлана.

Эти слова помогли Потебни пересилить свою нерешительность. Он вошел в квартиру.

— Садитесь, — пригласила она. — Вы во время, будем с вами ужинать. Я еще не ела. — Светлана решила, что не будет ничего готовить, а нарежет бутерброды, отроет консервы. Конечно, это не слишком гостеприимно, но у нее сегодня почему-то полностью атрофировалось желание что-то колдовать на кухне.

— С удовольствием, — согласился Потебня, но ей показалось, что его мысли блуждают где-то далеко. Впрочем, они, кажется, постоянно у него находятся в путешествии.

Через несколько минут стол был накрыт. Потебня взял с тарелки бутерброд, но не донес его до рта, движение руки прервалось где-то на полпути между столом и его ртом.

— Я много думал о вас эти дни, — неожиданно признался он. — О том, как надо строить наши отношения.

— И как? — спросила заинтригованная Светлана.

Потебня смущенно посмотрел на нее.

— То, что я хочу вам сказать, это очень серьезно. Мы должны как можно быстрей пожениться.

— Вы предлагаете мне руку и сердце?

— Наверное, — ответил он.

— Что значит, наверное.

— Наверное, я не так выразился.

— Наверное.

Светлана заметила, что смущение ее гостя вошло в еще более сильную фазу.

— Вы даже не представляете, как мне важно, чтобы вы меня бы поняли.

— Я постараюсь вас понять, Юрий Антонович, даже если вы преувеличиваете значение этого обстоятельства.

— Зовите меня Юрием, — смущенно улыбнулся он.

— Хорошо.

— Поверьте, я ничего не преувеличиваю. Это очень серьезно. Мы не можем соединить сразу наши души, ни вы, ни я к этому не подготовлены. Я понял это в результате нашего общения. И едва не совершил большую ошибку, предлагая вам такой вариант отношений, который вам сейчас кажется не приемлемый. Хотя, уверяю вас, пройдет некоторое время и те отношения, к которым стремитесь сейчас вы, вам будут казаться очень грубыми и примитивными.

— Я вполне допускаю, что именно так и может случиться, — осторожно проговорила Светлана, еще не понимая, куда он клонит.

— Да, но это будет потом, а мы живем в сейчас.

— Это очень верное замечание, — произнесла Светлана. — Но что из него следует?

— Для людей любовь, чего бы они ни говорили о ней, в конечном итоге сводится к одному — к сексу. Вы со мной согласны?

— В целом, да. Хотя бы я не стала так категорично все абсолютизировать.

— Нет, именно так, — настаивал Потебня. — Не надо себя обманывать.

— Но хорошо, не будем себя обманывать, — легко согласилась она. У нее вдруг, как у ребенка зубы, прорезалось любопытство. Чем же он, в конце концов, завершит их диалог.

— Людям кажется, что отказаться от секса невероятно тяжело. Но эта иллюзия, хотя крайне устойчивая и прочная иллюзия. Но ее нельзя просто так отмести. Она должна отмирать постепенно, как атавистический орган. И вы не готовы сейчас с ней расстаться.

— Боюсь, что не готова, хотя в целом и согласна с ходом ваших рассуждений.

Потебня кивнул головой и, наконец, донес бутерброд до рта. Несколько последующих мгновений своей жизни он посвятил его пережевыванию.

— Я решил пойти вас на встречу, — сказал он, справившись с пережевыванием бутерброда. — Я пришел с вами заниматься сексом. Мы вместе будем преодолевать с вами эту наркотическую зависимость.

Светлане понадобилось какое-то время, дабы справиться с и изумлением. Такой решительной развязки она все же не ожидала, хотя постепенно и стала понимать, куда он клонит.

— Вы намерены, Юра, прямо сейчас преодолевать эту наркотическую зависимость?