Три мушкетера

- Герцог, - краснея, прошептала королева, - не вспоминайте об этом вечере!

- О нет, напротив: вспомним о нём, сударыня! Это самый счастливый, самый радостный вечер в моей жизни. Помните ли вы, какая была ночь? Воздух был нежен и напоён благоуханиями. На синем небе поблёскивали звёзды. О, в тот раз, сударыня, мне удалось на короткие мгновения остаться с вами наедине. В тот раз вы готовы были обо всём рассказать мне - об одиночестве вашем и о страданиях вашей души. Вы опирались на мою руку… вот на эту самую. Наклоняясь, я чувствовал, как ваши дивные волосы касаются моего лица, и каждое прикосновение заставляло меня трепетать с ног до головы. Королева, о королева моя! Вы не знаете, какое небесное счастье, какое райское блаженство заключено в таком мгновении!.. Все владения мои, богатство, славу, все дни, которые осталось мне ещё прожить, готов я отдать за такое мгновение, за такую ночь! Ибо в ту ночь, сударыня, в ту ночь вы любили меня, клянусь вам!..

- Милорд, возможно… да, очарование местности, прелесть того дивного вечера, действие вашего взгляда, все бесчисленные обстоятельства, сливающиеся подчас вместе, чтобы погубить женщину, объединились вокруг меня в тот роковой вечер. Но вы видели, милорд, королева пришла на помощь слабеющей женщине: при первом же слове, которое вы осмелились произнести, при первой вольности, которой я не могла потворствовать, я позвала свою прислужницу.

- О да, это правда. И всякая другая любовь, кроме моей, не выдержала бы такого испытания. Но моя любовь, преодолев его, разгорелась ещё сильнее, завладела моим сердцем навеки. Вы думали, что, вернувшись в Париж, спаслись от меня, вы думали, что я не осмелюсь оставить сокровища, которые мой господин поручил мне охранять. Но какое мне дело до всех сокровищ, до всех королей на всём земном шаре! Не прошло и недели, как я вернулся, сударыня. На этот раз вам не в чем было упрекнуть меня. Я рискнул милостью моего короля, рискнул жизнью, чтобы увидеть вас хоть на одно мгновение, и даже не коснулся вашей руки, и вы простили меня, увидев моё раскаяние и покорность.

- Да, но клевета воспользовалась всеми этими безумствами, в которых я - вы знаете это сами, милорд, - была неповинна. Король, подстрекаемый господином кардиналом, страшно разгневался. Госпожа де Верне была удалена, Пютанж изгнан из Франции, госпожа де Шеврез впала в немилость. Когда же вы пожелали вернуться во Францию в качестве посла, король лично - вспомните, милорд, - король лично воспротивился этому.

- Да, и Франция заплатит войной за отказ своего короля. Я лишён возможности видеть вас, сударыня, - что ж, я хочу, чтобы вы каждый день слышали обо мне. Знаете ли вы, что за цель имела экспедиция на остров Рэ и союз с протестантами Ларошели, который я замышляю? Удовольствие увидеть вас. Я не могу надеяться с оружием в руках овладеть Парижем, это я знаю. Но за этой войной последует заключение мира, заключение мира потребует переговоров, вести переговоры будет поручено мне. Тогда уж не посмеют не принять меня, и я вернусь в Париж, и увижу вас хоть на одно мгновение, и буду счастлив. Тысячи людей, правда, за это счастье заплатят своей жизнью. Но мне не будет до этого никакого дела, лишь бы увидеть вас! Всё это, быть может, безумие, бред, но скажите, у какой женщины был обожатель более страстный? У какой королевы - более преданный слуга?

- Милорд, милорд, в своё оправдание вы приводите доводы, порочащие вас. Милорд, доказательства любви, о которых вы говорите, - ведь это почти преступление.

- Только потому, что вы не любите меня, сударыня. Если бы вы любили меня, всё это представлялось бы вам иным. Но если б вы любили меня… если б вы любили меня, счастье было бы чрезмерным, и я сошёл бы с ума! Да, госпожа де Шеврез, о которой вы только что упомянули, госпожа де Шеврез была менее жестока: Голланд любил её, и она отвечала на его любовь.

- Госпожа де Шеврез не была королевой, - прошептала Анна Австрийская, не в силах устоять перед выражением такого глубокого чувства.

- Значит, вы любили бы меня, вы, сударыня, если б не были королевой? Скажите, любили бы? Осмелюсь ли я поверить, что только сан заставляет вас быть столь непреклонной? Могу ли поверить, что, будь вы госпожой де Шеврез, бедный Бекингэм мог бы лелеять надежду?.. Благодарю за эти сладостные слова, о моя прекрасная королева, тысячу раз благодарю!

- Милорд, милорд, вы не так поняли, не так истолковали мои слова. Я не хотела сказать…

- Молчите, молчите! - проговорил герцог. - Если счастье мне даровала ошибка - не будьте так жестоки, чтобы исправлять её. Вы сами сказали: меня заманили в ловушку. Возможно, мне это будет стоить жизни… Так странно: у меня в последнее время предчувствие близкой смерти… - И по устам герцога скользнула печальная и в то же время чарующая улыбка.

- О господи! - воскликнула Анна, и ужас, прозвучавший в её голосе, лучше всяких слов доказывал, насколько сильнее было её чувство к герцогу, чем она желала показать.