Три недели в настоящем

В небольшой тёмной палате, из четырёх коек была занята только одна. Я сразу узнал его, несмотря на залепленное пластырем бледное лицо. Глаза больного были открыты, он с хрипом дышал, но был спокоен. Когда услышал, что кто-то вошёл, Андрей Андреевич моргнул и повернул к нам голову.

— Здравствуйте, Андрей Андреевич! — поздоровалась с ним Светлана Леонидовна. — Я к вам посетителя привела.

— Здравствуйте! — также поздоровался я.

Мой голос показался пациенту незнакомым, похоже там, на трассе, он меня уже не слышал. И он попытался увидеть, кто я такой. Глаза явно сканировали пространство, но безнадёжно, он ничего уже не видел. И только по привычке, всё пытался рассмотреть. Тогда при вспышке я закрыл глаза и почувствовал взрыв только мгновенным жаром от прикосновения света к коже поднятых вверх ладоней. Печникову этот жар стеганул по глазам.

— Это кто? — спросил больной.

— Это… Валерий Евгеньевич. — быстро ответила женщина. — Он говорит, что тоже был там, где с вами всё случилось…

— На шоссе, что ли? — и Андрей Андреевич сразу потерял ко мне интерес. — Я думал кто-то из моих…

— Ну, всё равно! — вставил я. — Я могу для вас что-то сделать, Андрей Андреевич?

— Что вы можете? — тихо и уже немного раздражённо, спросил водитель. И отвернулся от нас, показывая, что ему от нас ничего не надо.

Светлана Леонидовна потянула меня за рукав:

— Идёмте!

Уже в коридоре, она спросила:

— А какая у вас, Валерий Евгеньевич, группа крови? Может у вас…

— Навряд ли. — тут же перебил её я. — У меня редкая группа — одному из ста! Или даже из двухсот!.. Четыре минус!

Паспорт был при мне, а там было написано: AB(IV-). Родители ещё удивлялись. Как могло быть такое? У мамы третья, а у папы вообще вторая группа. Я какой-то особенный. Мама шутила: «двоюродный сын»! А батя вообще называл соседским ребёнком. Но это всё были шутки.

Светлана Леонидовна, заглянув в паспорт, крепко схватила меня за руку и потянула за собой. Метров через двадцать она затащила меня в какое-то помещение полное людей в белых халатах.

— Так, девчонки! — обратилась она к контингенту. — Перекур закончен! Всем работать! Наталья Петровна! Срочно готовим прямую гемотрансфузию больному из четыреста первой! Ларочка! Обработайте вот этого молодого человека. Объясните, что и как, подготовьте руку… шапочку… халат…

Я ещё не совсем понял, что от меня хотят, но среагировал почти инстинктивно. Поймал за руку торопливо ускользающую Светлану Леонидовну и спросил:

— Я не понял! Вы решили мою кровь переливать ему?

— Всё будет хорошо, Валера! Вы сами хотели что-то сделать для больного. И это ваш шанс! У Печникова тоже ваша редкая группа четыре минус!

И вырвав свою руку из моей, крикнула остальным:

— Работаем быстро! Ещё можем успеть…

Когда через десять минут я, подпёртый со всех сторон подушками, почти сидел на соседней кровати рядом с Печниковым, и серьёзная рыжая Ларочка умело загоняла мне в руку большую иглу, а тяжёлая, как шкаф, Наталья Петровна готовила моего соседа, снова появилась Светлана.

Она бесшумно подошла ко мне:

— Я надеюсь, вы сегодня завтракали? Потому что расстаться придётся с большим количеством. Я, на всякий случай, заказала вам горячий сладкий чай и булочку. И ещё одно! Телефон с вами? Выключите его! — попросила Крайчик.

Слабость и головокружение я почувствовал минуте на двадцатой, когда клеёнка под моей рукой, как и сама рука на сгибе, была почти полностью залита скользкими алыми потёками. Поэтому пришлось сделать небольшой перерыв. И добрая Ларочка, примотав пластырем к руке наполовину заполненный очередной шприц, поила меня сладким чаем…

Когда всё было удачно закончено, я вспомнил, что в полдень меня ждёт в своём кабинете Богданов. Я уже опаздывал. Оставалось менее получаса. И я стал рваться, чтобы меня поскорее отпустили… Что было после, я уже не помнил. Когда очнулся, я лежал на каком-то кожаном диване…

Глава 18

Уэллс плачет

После включения, остававшегося отключенным смартфона, обнаружил три пропущенных звонка. Со мной жаждали общаться: Лика, у которой, вероятно была перемена, Профессор-Димка и, конечно же, полковник Богданов.

Продолжая покоиться на диване в кабинете у «доктора Крайчик», я решал, с кого начать. Светлана Леонидовна сидела рядом и, продолжая что-то писать, строго поглядывала на меня. С её слов, я, вырвавшись из палаты тут же грохнулся без сознания. И меня крепкая Наталья Петровна в одиночку отнесла в кабинет заведующей. Просить прощения уже не имело никакого смысла. Просто так неудачно вышло.

Решил, что лучше будет позвонить Богданову. Я же всё-таки обещал. И не хотел его подводить.

— Юрий Маркелович, я очень хотел успеть прийти к двенадцати, но меня ещё здесь не пускают. Я, как бы, подневольный…

— Сколько вам надо времени, чтобы приехать сюда? Надо было позвонить хотя бы раньше! — не дал мне развить мысль полковник.

— Я приду… — попытался объяснить я.

Но смартфон чудесным образом вдруг оказался в руке у, непонятно как оказавшейся рядом со мной Светланы Леонидовны.