Три недели в настоящем

Под дождём то, что выбросило сюда взрывом, лежало чёрными дымящимися кусками. Теперь всё полотно дороги было усыпано разного размера почерневшими ветками и кусками глины, от которых шёл пар. И среди этого мусора какая-то дама в белой куртке с меховым воротником, выбежавшая из автобуса, торопливо бегала, не обращая внимание на сильный дождь, что-то, видимо, в истерике кричала в телефон. Только после того хлопка я уже почти ничего не слышал. Ватная тишина опустилась на окружающий мир. И я вспомнил, что мне тоже надо было позвонить.

Едва слышным в трубе голосом Юрий Маркелович откликнулся почти сразу:

— С кем имею честь?.. — вроде бы сказал он.

Я это, в звенящей в ушах тишине, разобрал весьма приблизительно. И заорал в ответ:

— Юрий Маркелович, это Евграфов! Валерий Евгеньевич! Хочу вас обрадовать, только что я ликвидировал машину времени. — не таясь больше, осчастливил я его. — Это… примерно пятнадцатый километр по трассе на Энск. Неплохо будет и неотложку сюда. Под взрыв попал автобус с пассажирами и грузовик…

Что мне ответили, я уже не смог разобрать и поэтому отключился.

Как я позже обнаружил, в автобусе, кроме водителя, пострадали трое. В основном, от осколков и яркой вспышки. Самое серьёзное ранение было у пожилой женщины. Мелкими осколками ей посекло лицо, а на руке падающим стеклом отрубило два пальца. Вероятно, к счастью, на левой руке. Она громко рыдала, когда я с её соседом туго перетягивал у неё руку бинтом. Водитель, сам окровавленный, нашёл у пассажиров пакет, уложил туда кровоточащие пальцы пассажирки и дунул на них из углекислотного огнетушителя. Я думаю, он поступил толково, пакет от этого изнутри заполнился туманом и сверху покрылся инеем.

Первая неотложка появилась через пятнадцать минут и сразу же увезла пассажирку без пальцев. Сразу после этого приехали Вяземский и Богданов. За ними целая бригада в чёрной форме. Человек семь, наверное. У них с собой были сапёрные лопатки. К тому моменту мой слух немного восстановился. И мы все пошли к месту взрыва.

— Осторожно! — подходя к краю дороги, за которым начиналась уже воронка, прокричал я. — Возможна радиация.

И все, будто я им скомандовал, остановились только начав спускаться с шоссе. Даже Вяземский. По скользкому склону он едва смог не упасть, когда глина под его ногами поплыла.

А воронка, действительно, оказалась чудовищной! Глубиной, как минимум, в четыре-пять метров. Даже с высоты дороги, дно из-за края я не мог увидеть! И на краю под асфальтом вспучилась земля.

Что-то, тронув меня за плечо, мне сказал Богданов. Я не расслышал и приподнял шапку над ухом.

— Чем вы их так взорвали? — вроде бы прокричал он.

— Ничем! — прокричал в ответ я. — Отправил на семь дней в прошлое, пока в яме ещё не было бетона…

— А взорвалось-то что? — мне так показалось. А в глазах у полковника стоял явный вопрос.

То ли от волнения, то ли ещё отчего, Богданов вдруг потерял свою обычную сообразительность.

— Часы! Я думаю, что найти что-либо после этого вряд ли вам удастся… На атомы разлетелись… Оттого и радиация здесь должна быть…

— То есть, в них был ядерный источник, и он взорвался?.. — прокричал мне в самое ухо Богданов.

Я полковника не узнавал. Вопросы были просто какими-то детскими.

— Ориентировочно, да! — чуть тише сказал я, решив, что лучше будет мне на все его вопросы отвечать.

Богданов что-то скомандовал. И все поднялись на обочину. Последним поднялся Вяземский. Очень уж ему хотелось меня за что-то поймать. Но руки уже были коротки.

Потом мы почти полчаса ждали сотрудников МЧС. Слух у меня постепенно возвращался. Опровергая Профессора, спасатели привезли с собой радиометр. Он был не такой крутой, как у нас, но через пятнадцать минут они очертили опасную зону до самой трассы. Сама дорога была почти безопасной. Небольшие камни и фрагменты оплавленной бетонной арматуры, раскиданные на большом расстоянии вокруг, скрупулёзно собирались и сбрасывались в воронку. А саму воронку обтянули лентой и выставили какие-то новые знаки опасности с черепом. Вроде потомков Весёлого Роджера на красном фоне с чёрной треугольной каймой.

За это время всех пассажиров автобуса уже увезли, сам автобус, на прицепе и в сопровождении Госавтоинспекции вернулся в город. А водитель грузовика отказался от госпитализации и, перебинтованный, сам повёл свою помятую и без стёкол машину в город. Зрение к нему тоже возвращалось.

И к часу ночи обычное движение возобновилось. Слух у меня более-менее восстановился, и когда сотрудники МЧС и ФСБ, закончив свои дела, стали собираться, Вяземский заявил, что повезёт меня только как арестованного. Он умел быть милым! И я на это ответил:

— Ну, я тогда пешком! Мне не привыкать. — хотя мне уже давно мечталось о сухой и тёплой домашней обстановке.

Богданов сказал:

— Это шутка! Садись, отвезём!

И я сел в их машину сзади. Почти всю дорогу мы молчали. А потом, когда, перед самым городом лес кончился, внезапно позвонил Олег.

— Как у тебя дела? Всё получилось?

Я сказал:

— Да! Спасибо, что спросил. Меня Богданов с Вяземским сейчас везут арестовывать.