Три плюс одна

При прорыве ворот потеряли Серого. Джип – не бронетранспортер, автоматная очередь прошила его насквозь. Серый успел выпрыгнуть, но пули догнали. Пусть земля ему будет пухом. Зато вдова и дети бедствовать не будут, хоть какой-то толк от его насыщенной, но абсолютно никчемной жизни.

А самим уйти, как хотели, не удалось. Заперев внешние ворота, Игрек распорядился сделать небольшой круг, и с телом Серого на дырявом от пуль внедорожнике группа двинулась на хлипкий забор внешнего периметра прямо в поле. Терять время на переправу через озеро не было смысла, намного проще разогнаться и снести кенгурятником проволочную сетку, как незадолго до того разбили и опрокинули створки более серьезных ворот.

Но, как оказалось, в поле уже высадились автоматчики, шквальным огнем с дальнего расстояния они навсегда успокоили удивившегося такой оперативности Игрека, а затем Монгола, так до конца и не поверившего в гибель командира. Игрек, Монгол и Серый остались там, у забора, в изрешеченном автомобиле, а Филимон с Танком чудом ушли, прихватив из запасов Игрека патроны и парочку гранат. На всякий случай. С этого момента будущее выглядело чуточку туманным.

Танку только ногу насквозь прострелили, у Филимона вообще серьезных ран не было, обошлось царапинами. Везение? Возможно. Если сравнить с убитыми, то просто счастье. Но когда все только затевалось, Филимон представлял счастье по-другому.

Он рассказал Танку про невидимку. Приятель только хмыкнул. Не поверил. Теперь Филимон и сам не верил. Возможно, именно невидимку заказчик пытался как-то вывезти с объекта, пока группа Игрека устраивала ночное шоу. А невидимка удрал. Он же, в конце концов, невидимка, ему проще. Эта теория объясняла все – и неудачу с отходом, и неожиданно быстрое реагирование военных. Задачей военных, скорее всего, было не выпустить невидимку. Первым делом снаружи принялись за устройство внешней контрольно-следовой полосы. Значит, мысль про невидимку верная. Получается, Игрек с Монголом полегли зря – прорываться было не нужно и абсолютно бессмысленно: в тех, кто не пытается выйти за ограждение, снаружи не стреляли. Можно было спокойно дождаться ареста, затем отсидеть положенное, как ВИП-клиенты, и дожить остаток дней в кругу довольной любящей семьи.

Накладочка, однако, вышла. Зато теперь Филимон знал, что делать дальше. Ничего.

После перевязки раненый Танк с помощью Филимона дохромал до ближайшего заливчика Верхнего озера, где временно и обосновались. Некоторое время Танку лучше было не двигаться. Филимон занялся готовкой.

Готовка – сильно сказано. Жарка на костре. Впрочем, любое приведение несъедобного в съедобное называют готовкой, поэтому пусть будет так.

С первой минуты, как дошли до озера и оклемались, озаботила проблема еды. Где найти пищу, когда вокруг ни жилья, ни зверья, ни магазинов? Поймать невидимку и попробовать, каков он на вкус? После того, что с ним сделали в исследовательском институте?! Лучше дождевыми червями перебиться, это надежнее.

В озере была рыба, много рыбы: ради нее сюда отправлялись из города косяки подвинутых на рыбалке. Филимон к таким не относился даже теоретически, он не понимал удовольствия в течение многих часов тупо глазеть на поплавок, а затем радоваться мелкой рыбешке, ради добычи которой потрачена уйма времени, не сделано много полезного или приятного, а денег на амуницию и дорогу к месту рыбалки ушло столько, что проще было на год вперед затариться рыбой в магазине. Но Филимон умел выживать, и добыть рыбу входило в это понятие. Проще всего глушить, однако привлекать внимание к себе и раненому Танку не хотелось, и гранаты остались в рюкзаках. На удилища пошли подходящие ветки, крючками стали булавка и найденные птичьи косточки, доработанные ножом. Поплавки – сухие щепки. Вместо лески пришлось использовать лямку одного из рюкзаков, распущенную на нити и натертую травой, чтобы не отпугивать рыбу запахом.

Улов не баловал, но Верхнее озеро не зря славилось изобилием, и несколько рыбешек длиной в ладонь уже жарились на костре, нанизанные на тонкие ветки. С удовольствием впитывая запах еды каждой клеточкой, Филимон продолжал начатый разговор:

– Что скажешь по поводу моего невидимого друга?

– Недавний мопс мог быть из той же серии, – флегматично произнес Танк.

Точно, собака-невидимка. Или не собака? На принадлежность к псовым намекали скулеж и весьма похожий вой, но никто не знает, что там было на самом деле. Может, за деревом сидела такая же тварь?