Три повести о Малыше и Карлсоне

– Хорошо, что я попросил их не называть моего имени в газете, правда? – сказал Карлсон. – Я это сделал только для тебя, ведь ты хочешь держать меня в тайне, в полной тайне.

Потом он схватил газету и долго с любовью разглядывал обе напечатанные там фотографии.

– Здесь, боюсь, не видно, до чего я красив, – сказал он. – И что я в меру упитанный, тоже не видно, гляди!

Он сунул газету Малышу под нос, но тут же рванул её себе назад и горячо поцеловал свою фотографию, где он демонстрирует пропеллер.

– Гей-гоп, когда я себя вижу, мне хочется кричать «ура», – сказал он.

Но Малыш отнял у него газету.

– Фрёкен Бок и дядя Юлиус уж, во всяком случае, не должны её увидеть, – объяснил он. – Ни за что на свете!

Он сложил газету и засунул как можно дальше себе в ящик. Не прошло и минуты, как дядя Юлиус приоткрыл дверь его комнаты и спросил:

– Газета у тебя, Малыш?

Малыш покачал головой.

– Нет, у меня её нет.

Ведь она правда была не у него, а лежала в ящике стола, оправдывался он потом перед Карлсоном за свой ответ.

Впрочем, дядя Юлиус странным образом не проявил в тот день обычного интереса к газете. Его мысли были явно заняты чем-то другим, чем-то очень приятным, должно быть, потому что у него был непривычно счастливый вид. И потому ему надо было идти к доктору. В последний раз. Через несколько часов он уезжает к себе домой, в Вестергётланд.

Фрёкен Бок помогала ему укладывать вещи, и Малыш и Карлсон слышали, как она его попутно наставляла: чтобы он не забыл застегнуть верхнюю пуговицу на пальто, а то ещё продует, и чтобы он осторожно переходил улицу, и чтобы не курил натощак!

– Какова домомучительница, а? – сказал Карлсон. – Ей, наверное, кажется, что она его жена!

Но этот день странным образом оказался полон сюрпризов. Не успел дядя Юлиус уйти, как фрёкен Бок кинулась к телефону. И она говорила так громко, что Малыш и Карлсон невольно услышали весь её разговор.

– Алло! Это ты, Фрида? – начала она торопливо. – Ну как поживает твой прелестный носик?.. Видишь ли, это я уже слышала, но тебе больше нечего беспокоиться о моём носе, потому что я намерена его прихватить с собой, когда уеду в Вестергётланд… Ах да, я совсем забыла тебе сказать, что я собираюсь переехать в Вестергётланд… Нет, вовсе не в качестве экономки, а просто я выхожу замуж, хотя я и такая толстая… Ну, что ты скажешь?.. Да, конечно, ты имеешь полное право это узнать… За господина Юлиуса Иенсена, именно за него… да, это чистая правда, ты говоришь с госпожой Иенсен, дорогая Фрида… Я вижу, ты растрогалась… ты плачешь… Ну, ну, Фрида, не огорчайся, ты тоже ещё можешь встретить хорошего человека… Прости, но мне некогда больше с тобой говорить, мой жених сейчас придёт… Я потом ещё позвоню, Фридочка.

Карлсон глядел на Малыша широко раскрытыми глазами.

– Скажи, есть лекарства, которые лечат дураков? – спросил он наконец. – Если есть, то надо срочно дать его дяде Юлиусу, да ещё самую большую дозу!

Но Малыш ничего не слышал про такое лекарство.

Карлсон сочувственно вздохнул, а когда дядя Юлиус вернулся от доктора, он подошёл к нему и молча сунул в руку пятиэровую монетку.

– Это ещё зачем? – спросил дядя Юлиус.

– Купи себе что-нибудь приятное, – сказал Карлсон печально, – ты в этом нуждаешься.

Дядя Юлиус поблагодарил Карлсона, но он был так весел и счастлив, что не нуждался в пяти эре для подъёма настроения. Дядя Юлиус всё повторял, что он счастлив и что никогда не забудет этих дней. А кроме того, здесь ему открылся замечательный мир сказок. Правда, он испугался, когда увидел, что мимо окна пролетает ведьма, это он отрицать не будет, но…

– Не просто ведьма, – уточнил Карлсон, – а самая ведьмистая ведьма на свете!

Но главное, что он снова окунулся в мир своих предков, гнул своё дядя Юлиус, и это его несказанно радует. Эти прекрасные сказочные дни прошли, но он завоевал сердце сказочной принцессы, и вот теперь будет свадьба.

– Сказочная принцесса! – повторил за ним Карлсон, и глаза его заблестели. Он долго смеялся, потом поглядел на дядю Юлиуса, покачал головой и снова принялся хохотать.

Фрёкен Бок хлопотала на кухне; такой весёлой Малыш её ещё никогда не видел.

– Я тоже очень полюбила ведьм, – сказала она, – потому что, если бы одна ведьма не летала у наших окон и не пугала бы нас, ты, Юлиус, никогда бы, наверное, не кинулся мне на шею, и вообще ничего бы не было.

Карлсон подпрыгнул на месте с досады, а потом пожал плечами.

– Что ж, пустяки, дело житейское! – сказал он. – Хотя не думаю, чтоб у нас в Вазастане было много ведьм.

А фрёкен Бок говорила уже о свадьбе и с каждой минутой выглядела всё счастливей и счастливей.

– Ты, Малыш, будешь у нас на свадьбе, – сказала она. – Тебе сошьют бархатный костюм, ты будешь в нём такой красивый.

Малыш содрогнулся. Чёрный бархатный костюм… Да Кристер и Гунилла его засмеют!

Зато Карлсону было не до смеха. Он всерьёз обиделся.

– Так я не играю, я тоже хочу быть на свадьбе, я тоже хочу, чтобы мне сшили чёрный бархатный костюм!.. Нет, так я не играю!..

Тут настала очередь фрёкен Бок посмеяться вволю.

– Весёлая будет с тобой свадьба, не соскучишься.