Три рассказа

— Да… Да… Очень не понравиться! — Боб прищелкнул языком, — Что ты сейчас увидишь быстро развяжет тебе язык. Я позаботился об этом. Уже скоро. Парень многозначительно замолчал.

— Насчет чего ты договорился, — поинтересовался Майкл, расскажи не тяни резину.

— Кажется я слышу шаги. Сейчас обо всем узнаешь сам.

В железные двери раздался условный стук.

— Вот уже и гости прибыли. Назревает потрясающая встреча! Он отомкнул засов и широко распахнул двери. Парень не ошибся, девушку привели.

Вид дочери в руках мучителей для Петра Ивановича оказался полной неожиданностью. Мужчина побледнел. Часто моргая ресницами, от удивления широко открыл рот. И не нужно было быть мыслителем, чтобы предугадать дальнейшую судьбу девушки. Сердце не произвольно сжалось в комок, и тревожно забилось. Душу окутали холодные щупальца страха. Свет померк в глазах. И Петр Иванович дрожащим голосом скороговоркой заголосил:

— Нет. За что? Не брал я ваших денег. Дочь-то за что. Оставьте в покое мою дочь. Отпустите девушку. Люди вы или звери. Не видел я даже ваших денег.

— Вот ты уже и врешь, — усмехнулся Боб-деньги, двести пятьдесят тысяч долларов. Ты последний запирал сейф. И ключ был только у тебя одного, соображаешь? Да? А теперь скажи нам куда могли улетучиться зелененькие из закрытого сейфа? По-твоему испарились в воздух. Исчезли. Разве может такое случиться. По моему нет. А ты как думаешь, Майкл? — тот отрицательно покачал головой, — вот видишь никто с тобой не согласен. Странно… — деловито рассуждал он — Вечером деньги были, а утром уже нет. Интересно кто же их взял? Если сейф закрывал последним ты и ключ был только у тебя одного. Из этого делай вывод, который напрашивается сам собой. Согласись, только ты мог взять деньги из сейфа, не взламывая замка. Ты один! Сделал сделку — поделись, отдай наш процент и работай по-честному. Мы же не забирали у тебя последнее, не душили налогами. Так нет, ты решил присвоить себе все деньги, придумав для отмазки, что тебя ограбили. Не смешно ли.

— Мы же взрослые люди, — подключился к разговору Майкл, — и совсем не дураки. Ты же знал, что тебя ожидает за обман. И самое главное пошел на это, что меня больше всего возмущает. Или ты нашел в нашем лице-сладких, которых запросто можно обвести вокруг пальца. Я не пойму? Считаешь себя самым умным, а зря. Ты глубоко ошибаешься.

Парень прищелкнув языком, приказал:

— Давайте-ка ребята побалуйтесь с малышкой. И сквозь зубы добавил:-Может это заставит тебя посмотреть на вещи открытыми глазами и наотрез отобьет желание считать всех вокруг себя дураками.

Два здоровых бугая завалили девушку на старый потрепанный диван, одиноко стоящий посреди пыльной комнаты. Наташа испуганно затрепетала в железных руках и сопротивляясь, истошно закричала:

— Папа отдай им деньги. Отдай. Пожалуйста не надо. — Она с усилием сжала разведенные колени.

От предстоящего ужаса Петр Иванович бешено задергался на стуле, пытаясь избавиться от веревок. Но выдохнувшись от безуспешных попыток, жалобно завыл:

— Отпустите, пожалуйста, мою дочь. Ведь она ни чего плохого вам не делала. За что вы так с ней поступаете. Отпустите, пожалуйста! Не трогайте, прошу вас!

Боб не спеша приблизился к поникшему отцу и размахивая указательным пальцем прошипел:

— Только при одном условии, если ты тварь немедленно вернешь нам наши доллары.

Петр Иванович едва не плача воскликнул:

— Не брал я деньги. Не брал. Богом клянусь.

— Мое терпение иссякло. Двести раз, я тебе одно и тоже повторять не собираюсь. — и помолчав добавил, — ребята начинайте, ничего нового он нам не предложил.

Вырывающейся девушке заломили руки и один из парней рывком разорвал тонкое ситцевое платье, оголяя стройное девичье тело.

Наташа испустила обреченный вопль, ей в ответ вторил отчаянный голос отца. Мужчина звериными усилиями старался освободиться от крепко стянутых на запястьях наручников. Лицо Петра Ивановича побагровело от дикого напряжения, из любящих глаз потоком катились соленые капли отчаяния. Он закричал, но не услышал собственного голоса, ободрал до крови руки, но не почувствовал боли. Сознание померкло в преддверии безвыходного положения, страх за судьбу дочери завладел душой. Собственные ощущения отступили на задний план, освобождая место сплошному мраку, непроглядной темноте. Он силился остановить творившееся безобразие, но не смог. Люди не слышали его или не желали слышать. Словно в бреду, сквозь сплошной туман, он наблюдал за тем как родную дочь на его же глазах насиловали. Накаченный верзила сдернул с девчонки плавки и ножом разрезал лямку лифчика. Наташа истошно закричала и ногами откинула напирающего сверху парня, напоминающего главного героя из фильмов ужасов, с кроваво обожженным лицом и с безумнобредовым взглядом

— Не ори, красавица. — парень размахнувшись ударил девушку по лицу. — Заткнись, тварь!