Три шершавых языка

– Да, возможно, – задумчиво произнес Марк. – Но согласись, с акцентом на японскую культуру все-таки картина великолепна. Я бы с гордостью повесил ее у себя дома.

– Ты бы сам лично гордился ею или у тебя была бы гордыня другого рода, что твои друзья и коллеги окажутся впечатлены ею? Что тебе конкретно в ней понравилось?

– Даже не знаю. Я вообще люблю все такое необычное, сложное, иногда ломающее мозг. Знаешь, по студенчеству, еще тогда, в Берлине, я постоянно проходил по одной узенькой улочке. Представь, старая часть города, где плотно посаженные двухэтажные дома, множество кафе, мастерских, какие-то прочие постройки. Там же находилась и огромная трансформаторная будка, достаточно высокая и скучная, выпиравшая более современным стилем строения по сравнению с остальными зданиями вокруг. На ее открытой на дорогу стене, под самой крышей, красовалось весьма забавное граффити в человеческий рост. Ничего особенного, просто зайчик – упитанный такой, ушастенький, розовенький, взгляд мечтательно направлен вверх, а в глазах отражение какой-то искренней, чистой и непорочной мысли. В общем, теплый и нежный свет в глазках. Такой можно заметить у щеночка, который в данную секунду молит бога о сахарной косточке перед сном. В лапке у него морковочка, он грызет ее, и она мало-помалу исчезает в его злобном акульем оскале с множеством рядов хищных треугольных зубов внутри. С зазубринами, замечу! То ли кровь, то ли морковный сок стекает с подбородка по мохнатенькому пузику и капает в разрастающуюся на земле багровую лужу.

– Гадость! – скривилась Ангела. – И почему тебе это понравилось?

– Не знаю. Какие-то странные чувства и мысли вызывают столь исключительные картины, – улыбаясь ответил Марк. – Ну вот, вспомнил про нее и опять заскучал по давно нехоженым местам.

– Ты скучаешь по Берлину, мм… как мило. А я никак не могу выбить из своей головы Италию. Я была с экскурсией в Риме, на очередном концерте, и с тех пор он стал для меня особым местом. Там такое сильное ощущение жизни среди зданий, людей, природы, холмов и руин. Каждая мелочь, даже воздух в твоих легких густо наполнен какой-то вековой мудростью, историей, событиями. Я бродила по улочкам, наслаждалась этими потоками чувств, созерцала великолепную архитектуру с мощнейшим отпечатком былых событий. Подолгу всматривалась в живописнейшие дали с самых возвышенных точек города. Я пыталась все это навсегда запечатлеть в своей памяти, и теперь это часть меня.

– Здорово! Похоже, и я сам полюбил Италию, – улыбался Марк.

– А ты чем таким поделишься? – укоризненно спросила она. – А то я целыми днями все болтаю и болтаю.

– Ну, это странно, но я действительно скучаю по Берлину, по мотоциклетным прогулкам и, признаться честно, по тому образу жизни, что я там вел. Иногда мне хочется побродить вокруг приюта, где я вырос, и чаще всего я вспоминаю об одном конкретном месте, разумеется, потому, что это место из детства.

– Расскажи, пожалуйста, мне уже так любопытно!

– В общем, представь холм, с него идет широкая дорога вниз и параллельно ей пешеходная тропа. Вдоль дороги с одной стороны крашенный оранжевым цветом забор и за ним лесок. С другой – каменные дома немецкой провинции, неразрывно слепленные друг с другом. Никак не могу понять, что за сила притягивает меня в то место. Но точно знаю, что там достаточно одного взгляда, чтобы охватить и дальние дали, и густые дебри, и каменный стены старого замка. Иди любой дорогой, и тебя ждут настоящие приключения. Я искренне надеюсь, что когда-нибудь еще раз окажусь там, как раз в то самое время, когда деревья желтеют. И вообще было бы замечательно, если бы небольшой дождик закрапал. Именно такое место в такое самое мгновение я и люблю, и помню.

– О, кажется, я припоминаю, о каком местечке ты говоришь. Недалеко от приюта. Там еще почтовое отделение рядом, не так ли? Хотя знаешь, мне даже стало неловко за себя. Ты рассказал о своем островке души, совершенно ничем не подкупающем, лишенном всякой вычурности. И почему я ни разу не заикнулась о местах своего детства? Я прямо сейчас вспомню что-нибудь из России, из моего раннего детства. Хочешь?

– Не бери в голову, – успокоил Марк. – Я просто люблю своего розового зайчика и еще тебя немножко. И вообще считаю это своим личным безумием, среди всего богатства этого мира выбрать что-то такое, что рано или поздно исчезнет. А знаешь, теперь твоя очередь! Расскажи-ка мне про свою картину. Какая тебе понравилась?

– Ну, я тоже сделаю свой ход конем и скажу, какую я люблю больше всего на свете. И совсем не из тех, что мы сегодня разглядывали.

– Мм… давай, мне интересно.