Три свидетеля

В этот утренний час в соответствии с раз и навсегда установленным расписанием Вулфа он должен был находиться в оранжерее, устроенной на крыше старого особняка из бурого песчаника на Западной Тридцать пятой улице, и гонять садовника Теодора во славу своей знаменитой коллекции орхидей. В одиннадцать часов, помыв руки, он спустился бы на специальном лифте в свой кабинет на первом этаже, втиснул бы свое непомерно тучное тело в столь же непомерно огромное кресло за письменным столом, позвонил бы Фрицу, чтобы тот принес пиво, и принялся бы тиранить Арчи Гудвина, то есть меня. Он дал бы мне какие-то указания, которые показались бы ему своевременными и желательными. Это могло быть все, что угодно: от перепечатки делового письма на машинке до установления слежки за каким-нибудь типом, в результате чего наверняка увеличился бы вклад Вулфа в местном отделении банка и возросла бы его слава лучшего частного детектива к востоку от Сан-Франциско. А сам он в мое отсутствие обсуждал бы с Фрицем меню предстоящего ланча.

Но все это не состоялось, потому что Вулф был вызван официальной повесткой в суд для дачи показаний по делу Леонарда Эша.

Вулф вообще никуда не выходил из дому и тем более не собирался этого делать, чтобы занять место на скамье свидетелей. Но он был частным детективом, и ему приходилось мириться с подобными вызовами – одной из непременных и неприятных сторон своей профессии. С ними он не мог не считаться, если хотел получать гонорары от своих клиентов. Но в данном случае и это не оправдывало его явку в суд. Леонард Эш явился к нам примерно пару месяцев назад, чтобы нанять Вулфа, но тот выставил его вон. Так что в перспективе Вулфу не светили ни деньги, ни слава.

Что касается меня, то я тоже был вызван повесткой, но только для подстраховки. Меня бы не пригласили, если бы Мандельбаум не решил, что показания Вулфа потребуют подтверждения и дополнения, в чем я сильно сомневался.

На мрачную физиономию Вулфа было неприятно смотреть, поэтому я снова обратил свой взор на участников представления.

Отвечал Бэгби:

– Да, сэр, она вставляет штепсель и говорит: «Дом мистера Смита», или «Квартира мистера Джонса», или то, что просил отвечать клиент. После этого она сообщает, что мистер Смит отсутствует, и спрашивает, не надо ли ему что-нибудь передать. И далее действует в зависимости от обстоятельств. Я уже говорил, что у нас специализированное обслуживание, так что очень часто оператор записывает то или иное сообщение для наших клиентов.

Мандельбаум кивнул:

– Я думаю, теперь мы имеем ясное представление о вашей деятельности. А сейчас, мистер Бэгби, прошу вас посмотреть на джентльмена в темно-синем костюме, сидящего рядом с офицером. Он обвиняемый в данном судебном разбирательстве. Вы его знаете?

– Да, сэр. Это Леонард Эш.

– Где и когда вы с ним познакомились?

– Он пришел ко мне в офис на Сорок седьмой улице в июле. Сначала позвонил, потом явился сам.

– Не припомните ли, какого числа?

– Двенадцатого июля. В понедельник.

– Что он сказал?

– Спросил, как работает моя служба ответов на телефонные звонки. Я ему все растолковал. Он заказал нам обслуживание его домашнего телефона в квартире на Восточной Семьдесят третьей улице. Уплатил наличными за месяц вперед. Его телефон следовало прослушивать в течение суток.

– Он настаивал на специальном обслуживании?

– Мне он ничего не говорил, но через пару дней предложил пятьсот долларов Мэри Уиллис, если она…

Свидетеля прервали сразу с двух сторон: защитник Джимми Донован, имя которого вот уже десять лет стояло первым в списке специализирующихся по крупным криминальным делам в Нью-Йорке адвокатов, который даже вскочил со стула, и Мандельбаум, поднявший руку ладонью вперед, чтобы остановить Бэгби.

– Одну минуту, мистер Бэгби! Отвечайте только на мои вопросы. Стал ли мистер Леонард Эш вашим клиентом?

– Конечно. У меня не было оснований отказать ему.

– Какой номер его домашнего телефона?

– Рейнлендер два-три-восемь-три-восемь.

– Было ли отведено место для его имени и номера телефона на одном из ваших коммутаторов?

– Да, сэр, на одном из трех, в офисе на Восточной Шестьдесят девятой улице. Это район Рейнлендер.

– Кто обслуживал коммутатор, связанный с квартирой Леонарда Эша?

– Мэри Уиллис.

По битком набитому залу пробежал шумок, и началось легкое движение. Судья Корбетт повернул голову, грозным взглядом призывая присутствующих к порядку, но тут же возвратился к исполнению своих прямых обязанностей.

Бэгби продолжал:

– Разумеется, по ночам одна девушка обслуживает три коммутатора. Поочередно. Но днем каждая из них как минимум пять дней в неделю работает на своем коммутаторе, чтобы лучше запомнить клиентов. Иногда даже шесть дней.

– И номер Леонарда Эша находился на панели Мэри Уиллис?

– Да, сэр.

– После того как Леонард Эш стал вашим клиентом и был определен коммутатор для его обслуживания, не заметили ли вы чего-нибудь особенного, что привлекло бы ваше внимание к нему самому или к номеру его телефона?

– Заметил, сэр.

– Что и когда? Сначала ответьте: когда?