Три трупа и фиолетовый кот, или роскошный денек

— Иди к торцевому окну, — говорю я Пумс. — Через минуту там встретимся. С этими словами я перешагиваю через перила балкона.

— Не делайте этого! — умоляет испуганным голосом Пумс.

Но я уже продвигаюсь к торцу дома по карнизу, может быть, слишком судорожно цепляясь за жесткие ветви плюща. Быстро преодолеваю несколько шагов, отделяющих меня от торца дома, осторожно выглядываю. Действительно, галерейка начинается прямо отсюда. Отрываю правую руку от спасительного плюща, поднимаю правую ногу с карниза и, прижимаясь всем телом к углу дома, тянусь к невысокому барьерчику галереи.

В это мгновение обрывается целая прядь веток, за которую я держусь левой рукой. Нечеловеческим усилием бросаюсь вперед и цепляюсь рукой за барьерчик, а ногой за выступающий край галереи. Подтягиваюсь и переступаю на галерею. Я спасен.

Подхожу по галерее к окну. Пумс уже ожидает меня. Смотрим друг на друга через оконную решетку.

— Я так боялась, что вы разобьетесь, — говорит Пумс.

— Ничего страшного, — заверяю я ее. — Только не знаю, как я теперь буду возвращаться, плющ оборвался, а без него по карнизу не пройти. Придется тебе вызывать слесаря, чтобы распилить решетку.

— А может быть, какое-нибудь окно вдоль этой галереи незарешечено? — высказывает предположение Пумс.

Я иду по галерее до конца и возвращаюсь с неутешительным известием. Все окна — с решетками. Я предлагаю Пумс подняться в мою квартиру этажом выше и ждать меня у окна там. Возможно, на том этаже какое-нибудь окно поможет мне найти выход из положения.

Иду по галерее до лестницы и поднимаюсь на следующий этаж. Прохожу всю галерею туда и обратно и останавливаюсь у окна своей кухни. Как странно заглядывать в свою квартиру снаружи. Все выглядит как-то по-другому, непривычно. Вижу прекрасно прибранную кухню, приемную и дальше, через приоткрытую дверь, часть комнаты, угол дивана, картину на противоположной стене. Впервые в жизни моя квартира кажется мне уютной и желанной. Наверное, потому, что проникнуть туда я в данном случае не могу. Слышу скрежет ключа в замке, появляется Пумс. Оглядывается по сторонам.

— Пумс, — кричу я.

— Вы нашли выход? — спрашивает она.

— Нет, здесь все окна тоже с решетками. Придется тебе звать слесаря.

— А сами мы не смогли бы взломать? Я не из слабеньких, — заявляет Пумс, напрягая свой микробюстик. (Одри Хепберн в «Сабрине».)

— Нет, это нам не под силу. Но можно попробовать выломать дверцу в самом низу лестницы, — говорю я, так как именно в эту минуту вспоминаю о старой проржавевшей дверце из эпохи моего детства. — Подай-ка мне молоток! Он в приемной за вешалкой.

Пумс приносит мне молоток и заявляет:

— Я спускаюсь вниз. Может быть, смогу помочь вам снаружи. Внизу — сюрприз: дверца, ведущая на пожарную лестницу, открыта. Весело улыбающаяся Пумс уже ожидает меня.

— Ура! Ты что перегрызла решетку зубами? — спрашиваю я.

— Дверца была незаперта, — говорит Пумс. Разглядываем старую проржавевшую дверцу. В районе замка ржавчина носит следы взлома, замок поврежден.

— Царапины еще свежие, — резюмирую я. — Думаю, все это произошло именно вчера. Кто-то вломился сюда со стороны улицы, чтобы по пожарной лестнице подняться на этажи.

Улочкой проходим до угла дома, заворачиваем к подъезду. На террасе бара многолюдно. Слышим, как все присутствующие обсуждают загадочное появление двух трупов в полицейском автомобиле. По тротуару перед подъездом прохаживается полицейский. Окидывает нас взглядом, но пропускает без слова. Входим в наш подъезд и поднимаемся по ступеням.

— А, собственно, с какой целью вы путешествовали по галерее? — спрашивает вдруг Пумс. — Что вы собирались там увидеть?

— Наивное дитя! Я должен был проверить, можно ли сейчас через балкон попасть на галерею, потом на лестницу, соединяющую этажи, и таким образом получить возможность заглянуть в окно, как мы делали это много лет назад. Допустим, что Нусьо был застигнут в канцелярии черной и спрятался за портьеру. После этого пришел тип, который договорился с черной о встрече, и убил ее. Нусьо все слышал, но ничего не видел через портьеру. Он мог открыть балконную дверь, выскользнуть на карниз и уже знакомым тебе способом заглянуть в окно. Убийца заметил его, но Нусьо не догадывался об этом. Понимаешь? Потом Нусьо возвратился тем же путем за портьеру, убийца подстерег его и застрелил, а уже потом отнес труп черной наверх в мою квартиру.

— Во-первых, зачем бы он стал расхаживать с трупом, — скептически возражает Пумс. — Во-вторых, не думаю, чтобы Нусьо после того, как увидел в окно убийцу и труп черной, стал бы возвращаться в канцелярию. Скорее бы он удрал по лестнице вниз.

— Но ведь там, внизу, дверца была закрыта. Постой, а может быть, она и не была закрыта? Конечно! Это Нусьо и разбил замок на ней! — наконец соображаю я. — Оттуда он и вошел на этаж канцелярии, а не по главной лестнице. Он мог и не услышать ничего о ключе под гидрантом, а возможно, просто решил не рисковать и идти более привычным для него путем,