Три цвета белой собаки

Вскоре открылась шокирующая правда. Оказалось, Леня одолжил 10 тысяч долларов своему директору Толику — тот хотел начать свой бизнес, но быстро прогорел. Леня даром что был веселый рубаха-парень, однако, когда нужно, становился деловым, жестким. Он начал требовать возврат долга.

Однажды нужно было ехать в Борисполь — принимать на таможне очередной груз. Поехали, как обычно — Рита с Леней и Толик. Толик сидел сзади, попросил остановить машину и выстрелил в Леню. Рита выскочила, стала бежать, Толик догонял, стрелял. Рита махала проезжающим машинам — никто не остановился. И Толик ее добил. Прямо там, на обочине.

Его посадили, дали 15 лет.

Меня эта история поразила. Свой — своего? Из-за денег? Так просто — взять и убить тех, кого давно знаешь, с кем сидел за одним столом? Застрелить — и решить проблему?

Тогда я понял, почему умные люди говорят: никогда не стоит загонять человека в угол.

* * *

Саша ловко втиснулся в забитую автомобилями парковку возле «Репортера», и я отогнал мысли об Алике. Вернусь в Киев, подумаем с Алексеем, что с ним делать, а сейчас у меня будет спокойный вечер пятницы, когда ничего не надо решать, ни о чем не надо заботиться, можно просто сидеть в углу кофейни и наблюдать за людьми.

Мироздание было на моей стороне: точно так же, как пять минут назад нашлось место на парковке, прямо перед моим носом освободился столик в углу. Я опустился на еще теплый от чужого тела стул, посмотрел по сторонам. В двух шагах за соседним столиком сидела девушка, похожая на Лайзу Минелли: огромные черные глаза, короткая стрижка, полные чувственные губы. Только, в отличие от Лайзы, высокая и худая, что придавало ей особое очарование при таких ярких внешних данных.

В кондитерской слышался тот беззаботный гул, который умиротворяет, убаюкивает — как мурлыканье кота помогает взвинченным нервам расслабиться. Звяканье ложечек о блюдца, приглушенный смех, жужжание кофемашины. Я почувствовал прилив вдохновения, захотелось вдохнуть жизнь полной грудью, покуражиться.

— Девушка, позвольте мне угостить вас десертом. — Я повернулся к соседке. — Не думайте, я не пристаю. Просто пятница, а у меня был тяжелый день, и я с утра мечтаю о шоколадном торте и двойном эспрессо. А вы так похожи на одну знаменитую актрису, вам говорили, наверное?

— А в вашем возрасте не вредно сладкое, да еще и столько кофеина? — «Лайза» насмешливо смерила меня взглядом, дернула плечиком и принялась что-то строчить в телефоне.

Официант принес мой кофе и тарелочку с тортом. Я подцепил вилкой кусок шоколадного бисквита, отправил в рот. Жуя, посмотрел на юную хамку. Она, казалось, и забыла о моем существовании. Вот тебе, Марк, и Юрьев день. В жизни каждого мужчины наступает момент, когда от красотки, за которой собрался ухлестнуть, он слышит подобные слова — они остры, беспощадны и ранят, как скальпель без анестезии. Однако, как скальпель, они вырезают лишние иллюзии. Но какой же это болезненный процесс! Я не помню, что мне под 60. Желания у меня — как у молодого. Возможности — как у зрелого. Идеальное время, идеальный баланс: мужчина и хочет, и может, и страсти есть, и деньги тоже. Но все чаще молоденькие красотки смотрят сквозь тебя — словно ты пустое место. И это пугает. А еще больше пугает, что тебе 58, а у тебя четырехлетний сын, и тебе надо его вырастить, не превратиться в маразматичную развалину раньше времени.

«Лайза» оторвалась от телефона, скептически посмотрела на мою тарелку с тортом. Отвернулась, подхватила сумочку и пошла в сторону дамской комнаты, вызывающе крутя упругой попкой, обтянутой стрейчевой юбкой. Она знала, что я смотрю. Но она не догадывалась, насколько мне пофиг ее выкрутасы. Еще год-два назад я бы разозлился, получив отлуп от красотки, стал бы что-то ей доказывать, искать другую девицу и уже с ней компенсировать обиду, но сегодня мне было все равно.

С полгода назад я был в гостях у дочки. И когда общался по мобилке с очередной пассией, подошел Вячеслав, мой пятилетний внук (мне нравилось именно полное имя, звучное и звонкое), обнял за ногу и сказал: «Марк, я люблю тебя!» А тут девушка в телефоне щебечет. Первая мысль была: не мешай мне, иди отсюда, но я быстро опомнился. Боже! Этот маленький человек любит меня искренне, безвозмездно, за мои человеческие качества, а я чуть не оттолкнул его. Ребенок жаждет внимания, ласки, ответной любви. Ведь потом, когда я буду стариком, он точно так же отстранится от меня из-за своей мнимой занятости. Как часто из-за своих якобы очень важных дел мы теряем на самом деле дорогих, ничем и никем не заменимых близких…

С внука мысли снова перетекли на сына. Надо бы набрать Оксану, но после ее сегодняшнего выпада разговаривать не тянуло, да и признаваться, что я в Днепре, тоже не хотелось. Завтра вернусь в Киев и позвоню.

— Марк, ты? Марк! — воскликнул кто-то рядом радостно-удивленно. Нина? Откуда?

— Откуда ты, Нина? — повторил я вслух.