Три цвета белой собаки

А дед Лука вдобавок ко всему еще и философ. Я действительно хорошо знал, как калечат людей большие стрессы и большие деньги (да и небольшие тоже), но поддерживать разговор на эти скользкие темы не собирался. Мне не терпелось узнать то, за чем приехал. Но дед захлопотал у плиты, снял крышку с кипящей кастрюли, загремел, выдвинув шухлядку, ложками-вилками, и подступиться к сути дела было как-то неловко — словно рассказывать со сладким трепетом свой сон человеку, который смотрит в телефоне биржевые сводки.

На столе красовались вареники: ровными рядами возлежали на припудренном мукой льняном рушнике. Крупные, пузатые, набитые под завязку маковой начинкой, как я люблю. Меня всегда раздражали пирожки и булочки с маком, в которых мак присутствовал гомеопатическими дозами, никак не влияя на вкус выпечки, скорее, декорируя ее. В советском детстве покупные пирожки и рулеты с маком были именно такие — много теста и мало мака, а я всегда мечтал, чтоб наоборот. Пироги с маком — мои любимые, и я радовался как ребенок, когда удавалось полакомиться правильным пирогом, в котором тесто не подавляло начинку, а служило обрамлением великолепной маковой сердцевине.

— Какие роскошные вареники! Чтоб мужчина — и такие вареники умел делать! Да вы талантище, — от души похвалил.

— Сейчас попробуешь, сейчас, — довольно откликнулся Лука. И, неторопливо опуская в кастрюлю очередной вареник, как бы между прочим поинтересовался: — Ну как, нести наливочку?

Я понял, что терпения ждать, пока сварятся вареники, а потом остынут, а потом мы их съедим, а уж только затем начнем разговор — так вот, терпения у меня нет ни грамулечки, ни даже макового зернышка. Тем более старик первым подал подачу. И я ее принял:

— Несите, Лука, что вы спрашиваете? Только у меня один вопрос к вам.

— Оди-и-ин? — с деланым изумлением протянул хозяин. — Всего один? А остальное все понятно?

— Ой, не издевайтесь только. У меня и так ощущение, что схожу с ума.

И я рассказал о сне, в котором видел Оксану, и о встрече с Оксаной наяву, и о том, что, судя по всему, это был не сон и не галлюцинация, а что? Что же это было? Ну не мог же я телепортироваться на бульвар Леси Украинки, выпив рюмку грушевки в тихом полтавском селе?!

— Теле… порт… — Дед Лука запнулся. — Не понимаю, о чем ты, сынок!

Мне уже не в первый раз показалось, что старик немного наигрывает, выдает себя за простака, выживающего из ума, хотя на самом деле понимает даже больше, чем я могу предположить.

— Ну это когда человек или вещь в мгновение ока переносятся в другое место. Далеко переносятся, за десятки или сотни километров, — пояснил я. — Не мог же я из вашей хаты попасть в столицу за пять минут!

Лука помешал большой ложкой в кастрюле, затем вытащил откуда-то старый дуршлаг с отколотой местами эмалью и принялся перекладывать исходящие паром вареники в дуршлаг. Завершив процесс, полюбовался на вареники, повернулся ко мне и, не выпуская из рук деревянную ложку, невозмутимо заявил:

— А ты, Марк, не в столицу попал. Ты во внутреннее время попал.

Он как-то торжественно произнес «внутреннее время», и я замер. Мое состояние было таким… нетерпеливо-волнующим. В дамских романах его обычно описывают как «он стоял на пороге открытия тайны».

— Есть время внешнее, а есть внутреннее, только люди об этом не знают, а если и знают, не умеют пользоваться этим знанием. — Голос деда Луки звучал до странного деловито-звонко, словно я находился на сессии бизнес-коуча, в руках которого почему-то не маркер, а деревянная ложка, и за спиной не флипчарт, а кастрюля с варениками. — Внутреннее время идет не так, как внешнее. Оно может быть медленным, а может нестись очень быстро — сам человек влияет на эту скорость. Внутреннее время не имеет прошлого, настоящего и будущего, оно всегда одно и то же. И человек может попасть в любой момент своей жизни.

— И в будущее? — ахнул я. Хоть и был готов к любым сюрпризам, но перспектива заглянуть в будущее сладостно екнула в животе.

— Марк, вот про будущее забудь! — «Бизнес-коуч» стукнул ложкой по столу. — Забудь и не проси никогда, я и сам зарекся туда ходить, и тебя не пущу.

— Но почему?! Вы же, как я понимаю, предсказываете людям, что с ними будет. По крайней мере, раньше ведь занимались этим? Вы же сами про свой дар предвидения рассказывали! — От волнения я не мог усидеть, вскочил со стула и встал у окна.

— Ты не перебивай, а слушай. — Мой родственник со вздохом снял фартук и утер им лоб — ни дать ни взять наивный дедок! — но меня уже было не обмануть. — Я говорил тебе, что вижу несколько вариантов того, что будет дальше с человеком. Или же один вариант вижу, а их же много, тысяча или миллион или еще больше. И если разрешить тебе путешествовать в будущее, кто знает, в какой из вариантов ты попадешь? Никто не знает, какой вариант жизни он будет жить — есть только вероятности и возможности. Именно их я и вижу.

— А… От чего зависит, какой вариант реализуется? — Я совершенно обалдел: дед Лука, кажется, рассказывал мне о мультиверсе — квантовой теории мироустройства, которую любила обсуждать со мной Нина.