Три цветка Индонезии

Мужчина был немолод, за пятьдесят, но он следил за собой – ровно настолько, чтобы выглядеть ухоженным, однако не настолько, чтобы это смотрелось фетишем. Ботинки, пальто, деловой костюм – все это указывало на деньги и отличный вкус. Но для Нины важнее всего было выражение его лица: благожелательное, мгновенно заставляющее любого собеседника почувствовать к нему симпатию.

Лицо переговорщика, который точно знает, что делает.

– Нина Михайловна, здравствуйте. Я вас не побеспокоил?

Что ж, он сразу показал, что не перепутал ее офис с кофейней, он здесь ради нее. Это несколько напрягало Нину, но она бы перестала себя уважать, если бы так легко выдала свое волнение. Поэтому она улыбнулась гостю столь же очаровательно, как он улыбался ей.

– Нет, нисколько, но я была бы рада, если бы узнала, кто меня совсем не беспокоит.

– Валентин Назаров. Полагаю, вы обо мне слышали. Я хорошо знаком с вашими братом и сестрой, очаровательный дуэт.

Напрягать память не пришлось – Нина мгновенно сообразила, кто перед ней. Легче от этого не стало. Человек, который решает проблемы, преступник, который много лет ускользает от наказания, явился в ее кабинет. Зачем это? Что ему могло понадобиться?

И ведь наверняка же все сводится к близнецам…

– Наслышана, – кивнула Нина. – Александра сегодня была у меня, но не предупредила, что вы зайдете.

– Не вините ее, она не знала. Мы сейчас не ведем никаких общих дел.

– Но вы все равно здесь?

– Не из-за Александры. В некотором смысле из-за ее брата, хотя и не напрямую.

– Не уверена, что понимаю, но присаживайтесь, раз пришли.

Она знала, что Назаров – опытный психолог. Признавала даже, что повыше уровнем, чем она, и не стыдилась этого. Нина догадывалась, что легко ей не будет, она не поймет, что он затеял, если он захочет это скрыть.

Вот только скрывать Назаров ничего не собирался. Он с благодарностью принял от нее чашку кофе и сообщил:

– Можно сказать, что меня несколько волнует будущее Яна Михайловича. Он, видите ли, связался с одной моей сотрудницей – личностью… неординарной.

– У меня сложилось впечатление, что Яну все известно о ее неординарности, – указала Нина. – Не похоже, что он возражает.

– В этом-то и кроется подвох: в том, что Ян Михайлович вообразил, будто понимает ее. Даже я не могу сказать, что до конца понимаю Еву.

– Не сочтите за хамство, но какая вам вообще разница, где она и с кем?

– Если бы это была обычная сотрудница, то разницы бы не было. Но поскольку я не испытываю удовольствия, скрывая трупы, я решил разобраться в ситуации. Ева настаивает на том, чтобы все ее дальнейшие задания строились на возможности регулярно наведываться в Москву. Она не говорит, зачем, но я и сам понимаю. Я знаю ее много лет, но не припомню, чтобы она так увлекалась кем-то.

– При всех странностях этой Евы, тут она как раз ведет себя нормально.

– О, меня волнует не то, как она ведет себя сейчас. Мне интересно, что будет, когда она или устанет, или захочет большего. Она, к сожалению, имеет досадную привычку путать одушевленные и неодушевленные объекты.

– Ну а от меня вы чего хотите? – не выдержала Нина. – Я эту вашу Еву в глаза не видела и сомневаюсь, что увижу.

– С Евой я разберусь сам. Мне нужно больше информации о вашем брате. Насколько он эмоционально устойчив? В каком состоянии находится сейчас? Что планирует делать дальше?

– Вы хотите, чтобы я шпионила за собственным братом?

– Я хочу, чтобы вы сообщали мне то, что вам и так известно.

– Но я не…

Она не знала, как реагировать, что сейчас будет лучше для Яна – с учетом того, что он, похоже, действительно полюбил девушку с серьезными психическими отклонениями. Назаров ведь тоже не добрый самаритянин, непонятно, что ему на самом деле нужно… и как он отреагирует на отказ.

К счастью, принимать сложное решение Нине не пришлось, их обоих отвлекли. Дверь распахнулась, и в кабинет ввалились две девицы – молодые, одетые модно и вызывающе, накрашенные так ярко, что без косметики они наверняка сошли бы за других людей. Одна сжимала в руках мобильный телефон и снимала все происходящее. Другая уже рыдала, размазывая по щекам полосы черной туши.

– Это она! – взвыла рыдающая. – Посмотрите только! Сломала мне жизнь и делает вид, будто ничего не произошло! Я каждый день начинаю с мысли, что хочу сдохнуть, а она спокойно делает вид, будто она – профессионал, который способен кому-то помочь!

Шок от их появления, конечно, был, но быстро прошел. Это служило лучшим доказательством того, что Нина миновала кризис и возвращалась к прежней остроте мышления. На этом хорошие новости заканчивались, она прекрасно понимала, кто перед ней. Очередные самопровозглашенные актрисы, тянувшиеся к Захару так, как любая бездарность тянется к себе подобному. Эти пошли дальше, чем остальные, они наверняка хотели, чтобы Нина сорвалась, накричала на них, а уж они без сомнений выложат запись в интернет – если это вообще не прямой эфир.

Поддаваться Нина не собиралась.

– Боюсь, вы ошиблись дверью, – указала она. – Я вас не знаю. Но если вы хотите поговорить о своих проблемах, я буду рада помочь.