Три весёлых друга

-Бред- пояснил Пётр Сергеевич. А сам подумал, что и он тоже скорее предпочтёт доживать остаток жизни в комфорте на западе, чем скитаться по постепенно разрушающейся без человеческого присутствия Москве. От подобных мыслей становилось кисло во рту, как если бы долго держать под языком кусочек железа. Нападение или катастрофа? Война или стихийное бедствие? Он не мог выбирать между возможными причинами случившегося и это было хорошо. В глубине души президент сознавал, что сделал бы неправильный выбор. И от саднящего, точно крохотный порез между пальцами, знания становилось неприятно и кисло во рту. Впрочем и семья и окружение президента в один голос назвали бы его выбор «правильным». Как хорошо, что он не мог выбирать.

Желая смыть кислое послевкусие внезапного сеанса самоанализа, Пётр Сергеевич поинтересовался: -Что там за штука, на красной площади?

Глава3

Штука оказалась облаком необычайно плотного тумана время от времени переливающего всеми цветами радуги, отчего красные стены кремля и закрученные купала храма Василия Блаженного казались бледными, точно сделанными из дешёвой, серой бумаги. Разумеется, туман был вовсе не туманом. Как доказал Петру Сергеевичу Колмогоров: -Туман не переливается, а если переливается то это уже не туман.

Облако имело примерно форму сферы радиусом двенадцать-пятнадцать метром, где-то на пятую часть утопленную в землю. Ближе к краям туман становился прозрачным, иной раз выбрасывая отростки до полуметра и втягивая их обратно. В центре облака неизвестная субстанция уплотнялась. Разглядывая невесть что, возникшее за ночь на красной площади, президент заметил: переливы радужного сияния начинаются именно в центре облака, почти мгновенно захватывая весь его объём и также мгновенно прекращаясь.

Не смирившийся, а скорее принявший исчезновение людей за данность, Пётр Сергеевич с удивлением увидел, что красная площадь заполнена людьми. То есть заполнена только по сравнению с пустыми улицами города. Но сотни полторы человек здесь находятся точно. И каких человек! Здесь были главы министерств. И председатель правительства – юркий, маленький, в шапке натянутой по брови и два его заместителя. В пляшущей вблизи облака фигурке одетой в белое и золотое, Пётр Сергеевич узнал патриарха Московского и всея Руси Алексея.

-Похоже весь правительственный аппарат здесь- подумал Пётр Сергеевич –Наверное я всё-таки сошёл сегодня ночью с ума. Как могло случиться, что все люди исчезли чёрт знает куда, а правительство осталось?

Их заметили. Перед отъездом Ерохин сказал, что поехал за президентом и сейчас министры и заместители выходили из машин где сидели в тепле ожидая невесть чего. Патриарх Алексей прервал молитву и энергично потерев одну о другую озябшие руки двинулся навстречу.

Из открывающихся дверей работающих на холостом ходу машин поднимался пар. Так же как от дыхания взволнованной толпы, обступившей Петра Сергеевича.

-Господин президент, что-нибудь известно?

–Господин президент, я звонил в Санкт-Петербург, в Новосибирск, нигде не берут трубку!

Он поднял руки успокаивая людей: -Кто-нибудь знает о происходящем за рубежом?

Над площадью воцарилось молчание. Тонкие струйки пара поднимались от собравшихся вместе руководителей большой страны. Закутанные в тёплые одежды животы, руки в толстых перчатках. Сегодня они чувствовали растерянность больше чем когда либо. У всех пропали семьи. Вся прошлая жизнь исчезла без следа. Правда пока ещё они не желали понимать и принимать этого.

-Что скажите отче?

-Нужно молиться

Зацепившийся рукавом за ручку открывания стекла, Колмогоров тщетно пытался выйти из машины. Не преуспев в единоборстве с собственной одеждой, седой профессор вернулся в салон и оттуда, через открытое окно, внёс предложение: -Можно выйти в сеть и оценить масштабы произошедшего.

Члены партий и фракций переглянулись между собой. Такая простая мысль. Сей же миг в руках президента оказался планшет. Остальные окружили плотной толпой. В шею дышала Ирина Александровна, министр культуры. Судя по ядовито-розовому оттенку это с её планшета он пытался выйти в интернет.

Генерал помог Колмогорову освободить рукав. В окружившую президента толпу было уже не пробиться, поэтому министр науки стал смотреть по сторонам. Он первый увидел как таинственное облако замерцало интенсивнее чем раньше. Волны света будто поднимались из центра, расходясь к краям. Министры оглянулись на предупреждающий крик профессора. Ерохин целился из большого пистолета в пульсирующее светом облако. Генерал дрожал крупной дрожью, но ствол держал ровно.

Министр культуры пронзительно завизжала. Патриарх закрыл глаза припоминая свои грехи.

Особенно яркая вспышка света и на месте облака осталось…

Свечение не сопровождалось выбросом тепла. Даже в непосредственной близости к тому, что оказалось на месте туманного облака снег не растаял. Вспугнутая не то вспышкой, не то криками, птица кружила над стенами кремля.