Три времени года в бутылочном стекле

В юности Ада хорошо писала – мысль шла к ней легко, облачалась в слова, завихрялась предложениями, становясь добротным текстом. В старших классах пару ее рассказов напечатали в газете «Мальчишки и девчонки», и редактор отдельно отметил, что ей, как талантливому начинающему автору, необходимо дальше учиться и шлифовать мастерство. Писательского факультета в Омске не было, поэтому Ада решила идти на журналистику – в стране как раз происходила масса интересных вещей, и эта профессия была и привлекательна, и также способствовала бы шлифовке мастерства, но вступительные экзамены в Омский Государственный Ада провалила, как и в запасные педагогический на гумфак и филологический. В семье по этому поводу случился разлад – тетя утверждала, что надо поступать на следующий год, отец с дядей, всю жизнь отпахавшие у станков, вообще не видели особой нужды «в этих корочках», а мать настаивала на заочном обучении, потому что через год ситуация может и повториться, а год уже не вернешь. Анна по меркам своего поколения поздно вышла замуж и поздно родила, и поэтому время для нее было особо ценным ресурсом. В конце концов, Ада согласилась с матерью, и, шесть лет отучившись заочно на филфаке, получила в итоге заветный диплом. Все эти шесть лет она, конечно, продолжала писать и шлифовать, но в девяностые сидеть на шее у родителей было невозможно, и больше, чем шлифовать, приходилось работать. Свой трудовой путь Ада начала в семнадцать лет с карьеры официантки в только открывшемся ночном клубе. Платили неплохо, но работать по ночам было тяжело, посетители были сомнительных профессий и сплошь пьяные, чаевые путались со шлепками по попе, и уже через полгода, после одного из таких смачных шлепков и еще более смачного предложения, пришлось в слезах позвонить домой. Вскоре приехал заспанный и злой Кирилл, затолкал ее в машину, а сам пошел разбираться. Выйдя через 20 минут с разбитым носом, он важно заявил:

– Короче, я договорился – ты тут больше не работаешь.

– Это я уже поняла, – ответила Ада, разглядывая его нос.

После она работала барменом, крупье, и еще какое-то время крутилась в ночной сфере – и в казино, и в других клубах, но работа была слишком выматывающей, и она решила перейти на дневной ритм жизни. Тетя посоветовала профессию парикмахера, потому что даже в самые тяжелые времена у женщин остаются волосы, и Ада, окончив трехмесячные курсы, уверенно шагнула в индустрию красоты. Она стригла, красила, завивала, увлекшись прическами, отучилась еще и на визажиста, подрабатывая летом на выпускницах и невестах. Называлось это тогда «готовить невест», и Кирилл любил спрашивать, под каким соусом она нынче их готовит. Получив диплом и устроившись в «Четверг», Ада на время завязала с подработками, надеясь на карьеру журналиста, но время шло, карьера не складывалась, зарплаты «Четверга» на жизнь не хватало, и пришлось параллельно снова вернуться к приготовлению невест. Именно от невест зародилась идея фотографии, и Ада буквально на последние деньги записалась на курсы фотографов, а первым подарком от появившегося вскоре в ее жизни Дениса был дорогой профессиональный фотоаппарат. Уволившись от безысходности из «Четверга», Ада какое-то время занималась свадебной фотосъемкой, но данная работа требовала гораздо большей любви и вовлеченности в сам процесс, и клиентов было мало. Впрочем, какое-то время фотография была ее основным заработком, для чего ей также пришлось освоить навыки монтажа и фотошопа. В начале 2007 года на одной из таких тухлых фотосъемок Ада столкнулась с бывшим редактором «Четверга» Татьяной Корестелевой, лицом достаточно узнаваемым в провинциальном Омске – та с начала девяностых крутилась на местном телевидении, потом мелькала в различных изданиях, а сейчас была во главе местечкового «Космополитена» с идиотским названием «Я такая». Журналу не хватало инвестиций, Корестелева раскручивала его как могла, и на тот момент у нее появилась идея женщины месяца – за определенную сумму ей могла стать любая, про нее писалась большая статья на развороте журнала и делалась фотосессия. Для этого будущую женщину месяца нужно было накрасить, причесать, сфотографировать в нескольких нарядах и хорошенько отфотошопить, и все накопленные Адой навыки оказались как нельзя кстати, но, согласилась на эту работу она, конечно же, по другой причине.

– Вообще-то я журналист, – напомнила Ада Корестелевой при знакомстве, – я в «Четверге» раньше работала.

– Да, конечно, я помню, ну, что б я не помнила, – согласилась та, хотя по ней было видно, что ничего она не помнит.