Три времени года в бутылочном стекле

Все бесконечно-длинное майское воскресенье перед ночью, когда все закончилось и началось, Алиса провалялась на диване перед телевизором. Телевизор показывал дичайшие воскресные шоу, а Алиса скучала. Вчера перед сном ей пришли в голову две совершенно противоположные вещи – во-первых, что совсем скоро она сможет оказаться дома, точнее, в каком-то из своих домов, в Сургуте ли, в Омске – в общем, с мамой, а во-вторых, что бесповоротно бросать учебу было не обязательно, а можно было бы уйти на год в академический отпуск, для того, чтобы разобраться в себе и заняться, возможно, чем-то дельным.

(например, поехать в Петербург с Капустой, к тому же в Эрмитаже она по любому не заблудится).

Первая мысль грела душу, она слышала папин смех и мамин запах, и хотелось уютно скрутиться калачиком, как в детстве, и раствориться в этих ощущениях, как в самом главном счастье, а от второй остро покалывало в животе, как будто вагонетка на американских горках поднялась на самую высокую точку и вот-вот пустится вниз, и страшно, и хочется поскорее. Что ей нравилось больше, Алиса понять пока не могла, быть с мамой, конечно, хорошо, но вторая идея больше походила на взрослое решение, и, в общем-то, даже не сильно противоречила ППЦ.

А вообще, было бы неплохо, если бы кто-то пришел и забрал ее сейчас от этих размышлений. Но желающих не находилось – тетка должна была вернуться только к вечеру, от Капусты было два пропущенных звонка в первой половине дня, но Алиса была на него обижена в очередной раз и брать трубку не стала, а с другими ребятами она редко связывалась напрямую. Особенно злил Капуста – мог бы позвонить и еще разочек, а еще лучше – зайти к ней после работы, узнать, что случилось. Случилось-то, конечно, ничего, но мало ли. Но Капуста больше не звонил, и Алиса, стараясь об этом не думать, с недовольным лицом поедала варенье прямо из банки, переключая с одного канала на другой, и каждый раз попадая на смешные передачи, от которых совсем не становилось смешно.

После восьми позвонила тетка, предупредила, что будет через полчаса. Тетка была невероятно деликатна, а может быть, просто опытна, и всегда информировала о своем появлении заранее, хотя и возвращалась в свою же собственную квартиру.

– Ты дома, что ли, целый день провалялась? – спросила она. – Такой день был замечательный!

– Да я читала для института…

– Ой, не смеши меня! – сказала тетка и все равно рассмеялась.

Алиса недовольно фыркнула и нажала отбой. Нужно было прибрать следы своего воскресного пиршества, но разозлившись от теткиного смеха, она набрала Капусте.

– Ты звонил сегодня, а я… – начала было Алиса, но он ее резко прервал:

– Лис, я сейчас занят, давай в другой раз!

– Занят?.. – Алиса даже немного опешила от его тона, но, покряхтев (почти как папа, почти как папа), Капуста попытался исправиться:

– Или нет… Ты где сейчас, дома? Можешь прийти на «Ласточку»? У тебя есть мазь какая-нибудь от ожогов, бинты?

– Да что случилось-то?

На заднем фоне были слышны чьи-то вопли, но больше радостные, чем болевые.

– Да песец какой-то! – простонал Капуста.

Пока она шла до пляжа, вооруженная мазью «Спасатель», бинтами и теплым пледом, начало темнеть. Если разобраться, почти вся ее жизнь в Сочи проходила в сумерках и в темноте, как у заправского вампира. Алиса слабо улыбнулась этой мысли. И еще слабже улыбнулась тому, что мысль эта прозвучала в ее голове как-то по прощальному и в прошедшем времени. Все заканчивалось.

– Спасибо, что пришла, – сказал Капуста, встречая ее, и перед ней пронесся его образ и похожие слова, когда она впервые пришла сюда на шашлыки в ноябре. Но сейчас все было по-другому – было тепло, не пахло жареным мясом, не было Эли с маджаром, а был только покачивающийся Павел с высоко задранной рукой и Вадим, лежащий рядом в отключке и своей любимой тельняшке, – эти придурки нажрались и стали запускать фейерверки, Пашке руку обожгло.

– Может быть, я даже умру, – заплетающимся языком подтвердил Павел, демонстрируя свою рану. Ожог был несерьезный, но Павел довольно вертел рукой, видимо, воображая себя героем.

– А с Вадимом что? – испуганно спросила Алиса, доставая из сумки «Спасатель». Вадим громко храпел и на раненого был не похож.

– Оглушен, – констатировал Павел, с интересом разглядывая Алисин докторский арсенал, – о, это же «Спасатель»! Чип-чип-чип-чип энд Дейл, рэскю рэйндж!..

Капуста устало уселся на принесенный Алисой плед и глотнул остатки виски из бутылки, валяющейся неподалеку. Помолчав немного, он повернулся к Алисе и пожаловался:

– Так меня достало все это…

– Да что случилось-то? – возмущенно спросила она, пнув только что перевязанного Павла в ногу.

Павел показал ей кулак здоровой рукой и стал объяснять, как маленькой девочке: