Три заповеди Люцифера

На пороге квартиры стоял милиционер.

– Участковый инспектор лейтенант Тимощук. – представился офицер.

– Очень… очень рад! – поспешил заверить участкового в своей лояльности миллиардер Киквидзе, запахивая махровый халат. – Чем обязан?

– Гражданин Киквидзе, Вы получали повестку? – официальным тоном поинтересовался представитель закона.

– Ничего я не получал, гражданин начальник, – замотал головой Киквидзе, подсознательно примерив на себя личину уголовника, которого пытаются поймать на противоречиях в собственных показаниях.

«Неужели прознали про наследство? – мелькнула мысль. – Явного криминала за мной нет, но дед Иосиф вывез из страны эти деньги незаконно, а потом присвоил их себе, и как выясняется, тратил не всегда на пользу государства».

Сглотнув неожиданно возникший в горле ком, Дмитрий вытер лоб рукавом халата и перешёл в наступленье.

– Знать ничего не знаю! – повысил он голос. – И не расписывался я нигде! И вообще я здесь ни при чём!

В этот момент в голове почему-то зазвучала знакомая со школьной скамьи блатная песенка:

– А первый раз меня вязали «мусора»,

когда мне стукнуло всего семнадцать лет!

– А кто при чём? – продолжал давить авторитетом представитель закона.

– Я не знаю! – тоскливо заныл Киквидзе и весь сразу как-то сник.

– А кто знает? – добивал его участковый прямо на пороге собственной квартиры. – Советую подумать и во всём сознаться!

– В чём сознаться? – обречённо поинтересовалась потенциальная жертва милицейского беспредела.

…И вот стою я средь тюремного двора,

мечтая Зиночке послать большой привет!

– Во всём! – железным голосом подытожил милиционер.

– Но я ничего не знаю!

– Об этом Вы завтра скажете следователю.

– Морозову? – не подумав, ляпнул Киквидзе.

– Морозову, – подтвердил участковый. – А говорите, что повестку не получали! Фамилию следователя откуда знаете?

– Так у нас в доме – да что там в доме! – В целом квартале всякий знает, кто такой следователь Морозов! – продолжал выкручиваться Дмитрий.

– Врёте Вы всё, гражданин Киквидзе! – уверенно заключил милиционер. – Морозов только месяц к нам из Наро-Фоминска переведён, так что раньше Вы его знать не могли. Следующий раз за неявку по повестке будете подвергнуты принудительному приводу! Всё ясно? Тогда распишитесь за получение повторной повестки.

… Но день настанет и на волю выйду я!

И о загубленных годах вздохну с тоской!

Когда за участковым захлопнулась дверь, Киквидзе облегчённо вздохнул и сел в прихожей прямо на пол.

Прощайте кореша! Привет, семья!

Из Магадана возвращаюсь я живой!

– А чего это я, собственно, испугался? – здраво рассудил Дмитрий. – Ну, не явился я по повестке! Ну и что? Даже если они что-то раскопали о моём миллиардном наследстве, то я мог и не знать о происхождении этих денег. Нет за мной ничего, гражданин начальник! – храбрился Киквидзе. Однако в глубине души понимал, что опасается даже не того, что государство узнает об украденных миллиардах, а того, что о баснословных деньгах станет известно широким массам, основу которых составляли не ударники капиталистического производства, а озверевший от нищеты пролетариат вкупе с посверкивающими фиксами авторитетными пацанами. – Валить надо из этой страны! – сказал он сам себе вслух. – И как можно быстрее!

* * *

10 часов 5 мин. 1 ноября 20** года.

г. Москва, УВД «Центральное»