Три женщины

– Мама, а кто знает. Что это за бумажка? – Тамара прочитала постановление. – Нам нужно собирать вещи, – в отличие от Рони, девочка не плакала. – Три дня – это совсем мало времени, мы просто можем не успеть.

От спокойного голоса дочери Роня очнулась.

– Томочка, родная, подожди. Действительно, что же я сижу, надо же кому рассказать. Нужно же, чтобы люди начали разыскивать папу. Ребята, одевайтесь.

Она накинула на голову платок, сунула ноги в боты и начала натягивать пальто на ребятишек, приговаривая:

– Ничего страшного, ничего. Разберутся.

Через минуту Роня с ребятами стояли под дверью квартиры Рыбалко. Не открывали долго. Наконец вышла заплаканная Лида. Что это? Она не распахнула дверь, как обычно, нет, вышла сама и плотно затворила за собой створку.

– Роня, все знаю. Прости, но только ты уходи.

– Лид, ты что?! – Роня поднесла руку ко рту, чтобы не закричать.

– Роня, у меня тоже дети, я боюсь. Прошу тебя, уходи. И прощай, – Лида быстро повернулась и захлопнула за собой дверь. Роня с детьми остались стоять на лестничной клетке.

Молодая женщина от ужаса не могла двинуться с места, она вцепилась в детские руки, ища в них спасение и тепло, понимая, что если от них отвернулись Рыбалко, то не поможет уже никто. Что делать?

– Мам, пошли, что мы тут стоим, – заплакал Борис. И от этих слез мальчика Роне стало особенно нехорошо. Она вдруг четко поняла – никакой это не сон. И все это действительно произошло с ней. И плакать, и раскисать времени уже нет. «Спаси детей», – просил Алеша. Она постарается.

Около подъезда стояла служебная эмка Алексея. Машина была положена Семашко по должности. На эмке он ездил по районам, когда вызывали в администрацию города. Роня с детьми пулей взлетели вверх по лестнице. «А вдруг?» – пронеслось у них в голове.

У дверей квартиры их ждал водитель Алексея – Егор.

– Роня, здравствуй. Я узнал, что произошло. Давайте зайдем в квартиру, не хочу говорить на лестничной клетке.

Роня непослушными руками повернула ключ в замке.

– Входи, Егор.

Плотно закрыв за собой дверь, парень продолжил:

– Я всегда очень уважал Алексея Павловича. Мне очень жаль, что так вышло. И я понимаю, что сейчас вам помощи ждать неоткуда. Все боятся за себя, за семьи. Роня, я вам помогу. Давай сядем и подумаем, с чего начать.

Роня опять расплакалась. Как же так, люди, в которых она верила, которых считала своими не то чтобы друзьями, ближе самых любимых родственников, захлопнули перед ней двери. А простой деревенский парнишка единственный не испугался и предложил свою помощь.

– Вам есть куда ехать? – он сразу взял деловой тон. – Где живут родители Алексея Павловича? Сейчас едем на вокзал. Постараемся купить билеты на завтра, пока будете ехать, я отобью телеграмму. Потом вернемся, начнем паковать вещи. Денег я с собой взял.

– Егор, спасибо, деньги есть, – Роня опять начала натягивать платок. – А с этим как быть? – Роня подвела Егора к книжным полкам.

Егор вздохнул.

– Вы ничего не сможете увезти. Я не знаю. Давайте по дороге заскочим в нашу библиотеку, попросим, может, они книги примут. Я на машине все перевезу.

Билеты на поезд удалось купить на 5 мая, по дороге Егор договорился с библиотекой, заехал к себе домой, взял большой рулон бечевки.

Целый день Роня с детьми перевязывали книги, а Егор отвозил их в библиотеку. Потом собирали свои вещи.

– Берите самое необходимое. Роня, все продумайте, неизвестно, сможете ли сразу устроиться на работу. Зимнее возьмите, детям.

К вечеру появился животный страх. А вдруг ночью придут за ней, что станет с ребятишками? Только бы дожить до утра. Скорее уже на вокзал и вон из города.

Легли спать одетыми, прислушиваясь к каждому шороху.

Утром Егор посадил перепуганную семью в поезд.

– Спасибо тебе, Егор, – на перроне Роня обняла и расцеловала парня. – Надеюсь, что не причинили тебе вреда. Но если бы не ты, сама бы не смогла собраться с мыслями. Ничего бы не смогла.

– Берегите себя, Роня. Детей берегите. Я не говорю, что все будет хорошо. Будет уже по-другому. Но у вас дети. Нужно жить. Хотя бы ради них.

– Женщина, заходите в вагон, отправляемся! – проводница начала поторапливать Роню.

Роня еще долго махала идущему по перрону вслед за поездом Егору. Потом дошла до своего купе, села на нижнюю полку, и опять слезы потекли у нее по лицу. С двух сторон к ней прижимались ее ребятишки. Прав Егор, нужно жить дальше. И не просто жить, а теперь вечно оглядываясь и в постоянном страхе и напряжении. Но хотя бы дети рядом с ней. И она никому не даст отнять их у себя. Она будет делать все, что нужно. Работать день и ночь, прятаться, выкручиваться. Но с детьми ее никто не разлучит, и на хлеб им она заработает. Она вытерла слезы и еще крепче прижала к себе детей.

– Запомните. С папой мы развелись, где он, вы не знаете. Не помните. Это все. И говорите как можно меньше. Это единственное, что нас может спасти. Вы уже большие, сами все понимаете. Мы едем к дедушке и бабушке. Это родные нам люди, они помогут.

– А если тоже не пустят, как тетя Лида? – не мигая, спросила Тамара.