Три женщины

– Вот, гостинцы, что ли. Союзники, – Володя закашлялся. Видимо, нервная обстановка в доме и его заставила нервничать.

На иностранный паек загорелись глаза и у Бориса, и у Нэхи. Они на время забыли про свою гордость и неприятие к гостю. Бабушка быстро приставила табуретку к столу.

– Ну что ж за победу-то не выпить? Да и закусить не грех.

Вечером Борис подытожил коротко:

– Чтобы духу его здесь не было. Или он, или я.

Та ночь у Семашко была неспокойной.

Роня плакала в подушку, отвернувшись к стенке. Красивая испанка с веером грустно смотрела на нее с плюшевого ковра, прекрасно понимая ее горе. Тамара всю ночь гладила маму по жестким волосам. Спали на одной кровати, поэтому слезы скрыть было невозможно.

Борька на матрасе под столом, дышал ровно. Спал? Не понимал маминых переживаний? Или уже забыл про все? Решил вопрос и строил планы на следующую игру?

На кровати напротив ворочалась Нэха. Какие мысли роились у нее в голове? Жалела она дочь или то, что мало ей досталось шоколада? Или, наоборот, радовалась, что шоколад в основном съел Борька.

Тамара тоже не очень понимала, почему мама плачет. Устала, это понятно, и Борька-гад вел себя так неприлично, зла не хватает. Конечно, маме за него стыдно. Бедная, натерпелась позора перед чужим человеком. И только спустя годы, став сама уже взрослой женщиной, она все возвращалась к той горькой ночи. Тридцать пять лет, двое детей, закончилась война. Муж не вернется никогда. Сколько можно ждать? Мужчин практически нет, не хватает ни на кого. А ты еще молодая, полная сил женщина. И вот в твой дом приходит свет в виде молодого военного. И все в жизни еще может измениться. И будет любовь, и радость, и счастье, и даже еще дети. Но против сын. Кто дороже? Конечно, ребенок. Значит, не судьба, значит, не мое. Роня проплакала всю ночь, а наутро встала, как обычно, с добродушной улыбкой, поцеловала по очереди маму, сына, дочь и побежала на работу. И больше ее слез никто не видал.

А Тамара, встав взрослой, не раз плакала по ночам над этой историей. И страшное чувство вины перед мамой переполняло ее.

= 6 =

Среди ночи в дверь московской квартиры раздался звонок. Тамара все никак не могла привыкнуть к этому звонку, вздрагивала, не понимая, что, откуда. Накинув халат, побежала открывать. Коля, как всегда, в командировке, Наташа мирно спит в своей кроватке.

На пороге стояла молодая заплаканная женщина.

– Не знаю, что делать. Помогите, пожалуйста, у меня дочка плачет и плачет. Я ничего понять не могу. Я знаю, у вас тоже дочка. Делать-то что? Я вот, напротив, – она показала рукой на открытую дверь. Оттуда действительно раздавался истошный крик младенца. Так не плачут большие дети, только новорожденные, мяукают, как котята: «Уа! Уа!»

– Пойдемте, – Тамара решительно направилась к соседке, та поспешила за ней.

– Двери давайте закрывать не будем, а то вдруг Натуля проснется.

– Конечно, конечно.

Тамара зашла в квартиру, почти такую же, как у них, только комната одна. В кроватке надрывался ребенок.

– Когда родился?

– Месяц, Мариночка. Коля в командировке. Может, вы от мужа слышали, мы Федоровы. Я знаю, вы – Тамара, а муж ваш – тоже Коля.

– И я про вас слышала, вы – Валя. Мой тоже в командировке. Ну, так, давай иди сюда, – Тамара осторожно взяла девочку на руки. – Да нет, не горячая. Но мокрая вся. Давай перепеленаем. Где пеленки, подгузники, давай, сейчас все быстро сделаем. Присыпка есть?

Валя покачала головой.

– Масло, может, растительное? Нужно быстро прокипятить и остудить. Давай.

Валя понеслась на кухню, начала греметь кастрюлями. Через минуту прибежала. Не нашла.

– Сейчас принесу, у меня точно есть.

Тамара сбегала за маслом. Пока Валя его кипятила и остужала, Тамара ловко развернула девочку, подула на покрасневшие места, потом смазала, перепеленала и взяла на руки. Марина все еще всхлипывала, но уже не так горько. И через какое-то время и вовсе угомонилась и наконец заснула.

– Тамар, спасибо тебе, не знаю, как и благодарить. Безрукая я какая-то, ничего у меня не получается. А Коля только из роддома меня забрал, побыл недельку и укатил. А я боюсь до смерти. Ни в магазин отойти, ни в туалет, – Валя опять заплакала. – Хорошо, с девушкой одной познакомилась, Ирой Табаковой. У нее двое мальчишек. Так она хоть что подскажет, но она в другом подъезде. Ночью же к ней не понесешься, – Валя, не переставая, всхлипывала.

Тамара обняла девушку.

– Ну, все-все. Думаешь, я другой была? Прямо! У тебя Мариночка, смотри, какая хорошенькая, а наша Наташа родилась раньше времени, маленькая, так я все время в обморок падала, так боялась. Все ждала, только бы кто пришел, только бы не одной. Успокойся. Теперь ты знаешь, я всегда рядом. И с Маринкой твоей посижу, и когда в магазин пойду – и на твою долю куплю. А как же? Ну, раз наши мужики все время работают, кто-то же должен нам помогать? Вот и будем держаться все время вместе.

Валя понемножку успокоилась.

– Хорошая ты, Тамара, ну все, я посплю. А то опять проснется и заорет.