Три женщины

Вот ей определили Сергея Ковалева. Кто определил? Так Бог, наверное! Правда, говорят, нету Его, не видел никто. А что смотреть-то на Него? Верить надо.

= 8 =

Утром Таисия вышла из детской, полностью одетая, с чемоданчиком в руке и с периной наперевес.

– Мам, вы чего?

Таисия поставила на пол чемодан, рядом пристроила перину, поклонилась.

– Спасибо вам за все, что было. Стало быть, благодарствуйте за гостеприимство, те, Тамара, отдельное мое благословение, только поеду я.

– Мать! – Николай приподнялся со стула. – Это что еще за представления?! Вчера все обсудили. Никуда не поедешь.

Мускул в лице Таисии не пошевелился.

– А ты, Колька, цыц! Нече мать-то учить. Могу и подзатыльник отвесить. Решила я, возвращаюся. Ошибку совершила, вот теперя раскаилася.

Николай замолчал от такого выступления.

– Ты, Тамар, сама баба, поймешь меня. Не суди. Всю жизню свою ночью пересмотрела. Поняла, любит он меня. А я им вот так распорядилась. Пойду, повинюся, должно, пустит.

– Мам, так я билет съезжу куплю, – Тамара засуетилась.

– А не надо никуда ехать. Откуда аэропланы отправляются, я и сама знаю. Там и билет куплю, сяду да подожду, коли че. Лавки там имеются, а коль че, так на чемоданчике примощуся. Не поминайте, стало быть, лихом, – и Таисия опять поклонилась.

– Вместе сейчас пойдем, – буркнул Николай и начал собираться.

Эпилог

= 1 =

Тамару положили на сохранение. Это же надо, все не слава богу.

Может, тот звонок Лопухова заставил ее поволноваться?

Не зря Николай все время спрашивал, а Тамара значения не придавала.

– Томочка, как я рад вас слышать. Как самочувствие? Мы с вами давно не общались.

– Спасибо, Володя, неплохо. И мне неловко, что я не звонила. Все собиралась спросить, как там Авдотья Никитична себя чувствует? Наташенька ее часто вспоминает. Но знаете, работа, тетрадки, учебные планы. И потом, когда Коля дома, хочется ему побольше времени уделить. Видимся редко, сами знаете.

Тамара уже и забыла про то, что Николай виделся в Ташкенте с Владимиром. Времени прошло, наверное, с месяц. И за это время столько всего случилось! И Таисия со своим скоропалительным отъездом, и бесконечные сложные переговоры с мамой, и битва в семье Табаковых, где именно Ковалевым пришлось выступать секундантами.

– Да, да, а мы же с Николаем встречались в Ташкенте, он не рассказывал?

Вот оно, ну конечно, этот звонок ждал Коля, боялся его. Конечно же, Тамара выпустила из головы. Там что-то произошло. Тамара невольно заволновалась, и тут же отреагировал малыш, завертелся в животе. Тамара любила это чувство, чувство, что ты не одна. Хуже, если долго не вертелся. А так, пусть крутится, значит, активный, хорошо. Она невольно положила руку на живот и погладила выпиравшую часть.

– Он рассказал, Володя… – Тамара подумала, что говорить дальше. Рассказать про опасения мужа? Или, наоборот, сделать вид, что ничего не знает. Нет, это не в ее правилах. Тамара всегда говорила правду. Никогда не обижала этой правдой людей. Но про себя – всегда и только правду. – Он рассказал, что у вас там что-то произошло. У него остался какой-то осадок. Володя, я никогда не расспрашиваю, Коля рассказывает ровно столько, сколько считает нужным.

На другом конце провода раздался неприятный смешок. Тамаре стало нехорошо. Сердце сразу забилось сильнее, малыш притих. Захотелось бросить трубку и ничего не слушать. Хватит, ей нельзя волноваться. Врачи даже про ее работу сомневались. Все-таки уже за тридцать, по новым меркам старородящая. Да и давление скачет. «Уходите от стрессов. Вам волноваться нельзя». Ну какая глупость. Даже если бы она просто сидела дома. Муж, свекровь, мама. Все как сговорились, не дают ей спокойно выносить этого ребенка. Теперь еще Лопухов. Вроде взрослый человек, военный, а сейчас, того и гляди, начнет собирать всякие сплетни. Как же не хочется ничего такого слышать. Она любит своего мужа, она верит ему.

– Томочка, наверное, я не должен был затевать этот разговор. Может быть даже, это нечестно по отношению к Николаю…

Почему Тамара молчала, почему? Зачем ей эти откровения, про которые ей бы лучше сейчас не знать. И она себя считала принципиальной, далекой от всякого ханжества. Так нет же, как простая баба, прижала трубку к уху, чтобы вот сейчас услышать гадости про своего мужа.

– Вы поймите, вы мне очень дороги. И я всегда мечтал о такой женщине. И о такой жене… Тамара, я мечтаю о вас.

– Господи, Володя, да вы меня совсем не знаете, о чем вы говорите?

– Не перебивайте меня. Я вас знаю очень хорошо. Думаю, лучше, чем вы знаете себя сами. Вы себя не любите, Тамара, сомневаетесь в себе, копаетесь. Почему? Оглядитесь вокруг и покажите мне еще хотя бы одного такого же чистого, светлого человека, как вы.

– Не придумывайте, я обычная. Вы мне про Колю что-то хотели рассказать.