Три женщины

Кнут попробовал воззвать к ее материнскому инстинкту, сказал, что рожать ей придется в городской больнице, а там почти наверняка будут немцы, ее могут узнать, у нее могут отнять ребенка. Ничего не помогло.

Три свидетельства людей, знавших Ариадну в те дни, так сходны, что кажутся написанными одним человеком.

Клод Виже: «От всего ее существа исходила непреклонная воля, желание быть на переднем крае, жертвовать собой»[589].

Дочь Мириам: «Решение принять еврейство означало для нее пожертвовать собой ради евреев, ради их спасения»[590].

Ева: «Она предпочла делать общее дело с еврейским народом, зная, что дело это гиблое»[591]

.

Кнут уходил из Франции с тяжелым сердцем. Он подчинился приказу им же самим созданной ЕА, которая будет действовать теперь без него. Он оставлял Ариадну в самом пекле. Где-то совсем смутно мелькнула мысль, что он уходит со сцены и апофеоз его жизни будет разыгрываться без него.

* * *

11 ноября 1942 года немцы оккупировали «свободную зону». Только в последний день ноября Кнуту удалось добраться до границы. На КПП швейцарский офицер пограничной охраны проверил его удостоверение личности и, увидев «исраэлит», начал кричать, что все евреи — коммунисты и нечего им делать в Швейцарии.

Кнут возразил, что он, хоть и еврей, но вовсе не коммунист, а сионист. Удивленный офицер спросил, что это такое, и Кнут коротко объяснил ему, подчеркнув, что местом проведения 1-го Сионистского конгресса из всех городов Европы был выбран Базель, а он, Кнут, совсем недавно, в 1939 году, был делегатом на последнем Сионистском конгрессе в Женеве.

Офицер вернул Кнуту удостоверение личности, взял под козырек и сказал: «Месье, добро пожаловать в Швейцарию!»

В случае с Кнутом офицер нарушил инструкцию, которая предписывала швейцарским пограничникам не пускать в страну евреев, особенно из Германии: по закону они не считались политическими беженцами. Этот закон, как и другие ему подобные, был принят швейцарцами в начале войны, чтобы избежать конфликтов с Гитлером. Начиная с 1938 года около десяти тысяч немецких евреев были насильно возвращены швейцарскими властями в Германию под тем предлогом, что их присутствие в Швейцарии может привести к росту антисемитизма. В своем служебном рвении швейцарская полиция даже предложила Германии поставить на удостоверениях личности всех евреев большую красную букву «J» — «юде», и немцы охотно согласились. За годы войны швейцарские власти отказались впустить в страну около тридцати тысяч еврейских беженцев из разных стран. Большая часть этих беженцев погибла в концлагерях.

Однако нет правил без исключения. Начальник полиции швейцарского пограничного городка Сент-Галль Пауль Гронигер выдал фальшивые въездные визы с более ранней датой почти трем тысячам еврейских беженцев, чем спас их от верной гибели. Вскоре власти обнаружили подделку — и Гронигер был уволен со службы, лишен пенсии и умер в нищете.

А правила продолжали действовать.

21

В Швейцарии Кнут попал в лагерь для интернированных лиц, откуда написал Еве в Тель-Авив, для конспирации говоря о себе в третьем лице:

«Наш друг Довид Кнут в Швейцарии с 1 декабря 1942 года. Он вам писать не может, но имеет право получать корреспонденцию (…) Кстати, Арнольд, у которого жена и ребенок остались во Франции, тоже здесь, в этом же лагере»[592].

Дело в том, что ЕА решила перебросить за границу не только Кнута, но и Арнольда Манделя, который после своего ареста был на грани нервного срыва и поэтому представлял угрозу для ЕА.

Сам же Мандель сказал о швейцарском периоде своей жизни: «Бежал в Швейцарию, где был интернирован до 1944 года, после чего сражался в маки»[593].

Учитывая, что по возвращении Манделя из Швейцарии Франция уже была освобождена и маки расформированы. сражаться ему было нс с кем. А из переписки Кнута с Полонским явствует[594], что ЕА полностью отказалась от упоминания имени Манделя в своей официальной истории.

* * *

22 мая 1943 года Ариадна благополучно родила мальчика.

Анна-Мари Ламбер, навестившая ее в родильном отделении тулузской городской больницы, вспоминает, что «…она вся сияла. И сказала: „Этот ребенок узнает свободу. Он будет жить в еврейском государстве!“»[595]

Ариадна назвала сына Иосифом в честь библейского Иосифа, который, по ее мнению, помог спасению свойского народа. У младенца была смуглая кожа и черные глаза, как у Кнута, а рот и скулы, как у Ариадны.

Боясь, что не все письма доходят, Кнут несколько раз подряд написал в Тель-Авив, что «у нашего друга Давида и его жены 22 мая родился сын (Иосиф), появления на свет которого они с нетерпением ждали, несмотря на трудности»[596].

Ариадна быстро поняла, что с новорожденным Йоси и восьмилетним Эли она связана по рукам и ногам, и решила переправить их в Швейцарию. Эта операция усложнилась тем, что 9 сентября 1943 года, на следующий день после капитуляции Италии, немцы заняли итальянский район Средиземноморья, блокировав Францию теперь уже со всех сторон.

Тем не менее в ноябре 1943 года удалось отправить Эли с группой других детей из оккупированной Франции.