Три женщины

Маргарита не представляла себе, сколько у Муссолини было женщин и каких. В юности он предпочитал интеллигентных, особенно любил учительниц. Теперь интеллигентность его не привлекала, была бы женщина не слишком худой и чтобы от нее несло духами или потом. По многочисленным письмам от поклонниц Дуче секретная служба отбирала тех из них, кого она после соответствующей проверки поставляла ему. Кроме них к нему приходили и другие женщины: журналистки, иностранные гостьи, актрисы, жены членов фашистской партии. Пусть вся любовь занимала несколько минут, зато с самим Дуче! Французская актриса Магда Корбеф по приезде в Рим прямо так и заявила во всеуслышание, что не вернется в Париж, пока не переспит с Муссолини. Она не только добилась заветной цели, но и бравировала потом: «Я жила в Риме два месяца, и Дуче обладал мною двадцать раз». Откровения болтливой актрисы попали в газеты. Муссолини они пришлись не по вкусу, и он уведомил полицию и французское посольство, что мадемуазель Корбеф — персона нон грата[159]

. В ответ мадемуазель стреляла во французского посла, которого ранила. Когда Корбеф арестовали, во время обыска в ее квартире полиция нашла несколько сотен фотографий Муссолини. Корбеф приговорили к одному году тюремного заключения. А спустя много лет она отсидела еще один срок уже во французской тюрьме за то, что работала на гестапо во время Второй мировой войны.

Были и такие женщины, которые даже рожали от Муссолини. Ни Маргарита, ни Ракеле не придавали этому никакого значения: Маргарита считала его связи признаком здорового мужчины, а Ракеле сказала: «Ну и что с того, что он — бабник. Главное — он самый лучший отец и замечательный муж». Ракеле и сама завела себе любовника — начальника железнодорожной станции. Когда секретная служба Дуче перехватила письма Ракеле к ее железнодорожнику и сообщила об этом Муссолини, он расхохотался и показал эти письма Маргарите и генеральному секретарю фашистской партии. А тот приказал чернорубашечникам избить влюбчивого железнодорожника.

* * *

У Муссолини обнаружили язву желудка и запретили есть грубую пищу, курить и пить. Даже кофе. Только фруктовые соки и молоко. Муссолини никогда не упускал возможности напоминать о своей диете на государственных банкетах, и его соратники не осмеливались прикоснуться к вину. Язва не помешала Муссолини брать уроки фехтования и бокса, плавать и играть в теннис. Муссолини любил хвастать спартанским образом жизни и своими мускулами. Он упорно создавал образ человека из народа. И небритым может ходить, и в неглаженой рубашке, и в нечищеных ботинках, а какой крепкий! И духом и телом! А какой образованный! И на скрипке играет, и в шахматы. В шахматы, правда, Муссолини играть не умел, но любил фотографироваться за шахматной доской. Образ человека из народа не портили ни собственный самолет, ни дорогой спортивный автомобиль «Альфа-Ромео», ни целая конюшня отборных скакунов. Муссолини любил животных. Кроме кошек и собак он держал дома целый зоопарк: газель, обезьяну, орла, оленя, пуму и львицу по кличке «Италия».

Работал Муссолини с утра до ночи, изумляя секретарей выносливостью.

Положение в стране начало стабилизироваться. Рабочие вернулись на заводы, производительность труда повысилась, на улицах был порядок, студенты снова взялись за учебники. «Мы добьемся успеха, — уверял Муссолини итальянцев, — потому что будем работать». И народ ему верил. Муссолини выезжал в деревни, на фабрики, на стройки, а потом в газетах появлялись фотографии: Муссолини умело укладывает кирпичи, Муссолини лихо бьет молотком по наковальне, Муссолини ловко забрасывает вилами сено на подводу. Восторг вызывали фотографии по пояс голого, загорелого, широкоплечего Дуче с налитыми мускулами. Итальянцам до смерти надоело видеть в кресле премьер-министра дряхлых стариков во фраках. Наконец народ увидел молодого, сильного премьера, которым можно гордиться. И поезда, слава Богу, ходят по расписанию. В газетах Италия изображалась молодой, сильной, спортивной, счастливой страной, где не было ни бедности, ни преступлений, ни самоубийств. Так что один из залов дворца, где располагалось Министерство иностранных дел, пришлось отвести под «Музей ужасов», как Муссолини называл Музей подарков от благодарного народа. «Казалось, во всей Италии не было человека, который не хотел бы послать хоть что-нибудь в знак личной благодарности этому спасителю страны (…) египетские сигареты, хотя Муссолини не курил; вкуснейший шоколад, хотя Муссолини не ел сладостей; морские чудища; игры всех видов (…) вышитая золотом шапочка тореадора (…) персидский меч (…) туалетное мыло собственного изготовления; разрисованные яйца с изображением соборов Св. Петра, Св. Марка и Пизанской башни (…) портрет Муссолини на керамической тарелке (…) парусник из соломинок со всей оснасткой, наполненный крошечными позолоченными яичками — подарок от фермеров; пара удивительных ботинок в красно-бело-зеленую полоску…»[160] — вспоминала Маргарита.