Три женщины

А Освальд Мосли, встретившийся не без помощи Маргариты с Муссолини, был так им очарован, что уверовал в фашизм и, вернувшись в Англию, основал Британский союз фашистов, на нужды которого получал от Муссолини 60 тысяч фунтов стерлингов в год.

* * *

Когда Муссолини с Маргаритой еще были близки, он часто приходил к ней на обеды или на ужины, и втроем с Фьяметтой они весело проводили время. К Фьяметте Муссолини относился как к дочери и даже позволял ей подшучивать над ним, да и Маргарита не упускала случая заставить Муссолини посмеяться над собой, чего он никогда не делал в другой компании. Иногда Муссолини играл на скрипке.

Вот что писал об этих визитах Муссолини журналист Томас Морган: «Перед его приходом в доме не должно было быть никаких гостей. Когда он звонил и сообщал, что зайдет (…), вас самым бесцеремонным образом чуть ли не спускали с лестницы. Слуги следили, чтобы в холле и духу вашего не осталось, перед тем как подъедет его автомобиль (…) Автомобиль не останавливался у парадного подъезда, а въезжал с улицы во двор (…)»[197].

А другой американский журналист вспоминал: «Когда Муссолини стал главой государства, синьора Царфатти стала самой влиятельной женщиной в стране и непререкаемым авторитетом в вопросах искусства. Сведущие люди советовали: „Почтите вниманием синьору Царфатти, она и есть главная сила, стоящая за троном“»[198].

И действительно, в былые времена, когда Маргарита входила в комнату, люди вставали; со всей Италии Маргарите писали простые женщины, надеясь, что «близкий друг Дуче» поможет им в беде. Маргарита разбирала эти письма и время от времени передавала то одно, то другое личному секретарю Дуче с пометкой «Стоит помочь. Хорошая пропаганда».

Король благоволил ей, прекрасно понимая, что вопреки уверениям Муссолини к монархии он настроен враждебно. Поэтому, принимая во внимание традиционную преданность итальянских евреев королевскому дому, он надеялся, что Маргарита изменит отношение Муссолини к монархии.

Королева Елена сделала Маргариту фрейлиной, и между ними установилась дружба. Королева даже обратилась к Маргарите за советом, как расширить свою благотворительную деятельность. Маргарита была частой гостьей в королевском дворце, присутствовала на всех церемониях крещений, свадеб и похорон. Король разрешил Маргарите гостить в его приморской вилле недалеко от Рима когда ей вздумается. И Маргарита часто туда ездила с Фьяметтой. Ей нужно было много плавать, чтобы разрабатывать поврежденное колено. А Муссолини тем временем катался на моторной лодке с Фьяметтой, что было отмечено в одном из донесений службы безопасности.

Еще одним знаком монаршего внимания к Маргарите стал подписанный королем указ о посмертном награждении капрала Роберто Царфатти золотой медалью. Церемония вручения награды состоялась в Милане на Кафедральной площади. Вся в черном, Маргарита стояла бледная рядом с Амедео, когда сам король прикрепил золотую медаль Роберто к ее платью. Толпа разразилась аплодисментами, а члены молодежного отряда миланских фашистов имени Роберто Царфатти склонили знамя под барабанную дробь.

Муссолини на площади не было: несколькими днями раньше умерла его теща, и он воспользовался этим, чтобы не присутствовать на церемонии.

* * *

Маргарита участвовала в проходившем в Болонье конгрессе фашистских деятелей науки и культуры, где была единственной женщиной-докладчиком.

На этом конгрессе был полностью отвергнут либерализм девятнадцатого века во имя создания новой фашистской культуры, о чем прямо сказал один из докладчиков: «Мы ведем войну с ущербной антифашистской культурой, которая не вяжется с высокодуховным характером нашей расы (…) Фашизм создаст эпоху новой культуры»[199].

Можно без преувеличения сказать, что масс-культура впервые появилась в фашистской Италии. Журналисты, Муссолини с Маргаритой первыми в западной Европе поняли, какую роль играют средства массовой информации в формировании настроений народа.

На этом же конгрессе было принято решение создать Национальный институт культуры под руководством фашистской партии и приступить к изъятию из обращения газет, музыкальных произведений, кинофильмов и книг, поступающих из-за границы. Некоторые ораторы потребовали убрать из газет и с вывесок иностранные слова и избавиться от американской моды в кино, немецкой — в архитектуре, французской — в литературе.

Конгресс завершился принятием манифеста фашистских деятелей науки и культуры. В нем они заверяли в своей преданности Бенито Муссолини, «человека новой Италии, Дуче нашего возрождения (…), который держит в своем железном кулаке… судьбу Италии».

Полторы недели спустя в газетах появился «Ответ итальянских писателей и ученых» во главе с очень уважаемым философом Бенедетто Кроче[200], которые заявляли, что итальянские деятели науки и культуры привержены подлинной демократии, а не «новой религии» фашизма. Среди многочисленных подписей Маргарита с ужасом увидела и фамилию своего кузена Джузеппе Леви, известного профессора химии. И вообще, среди подписавших «Ответ» было слишком много евреев.