Тридцать девять ступенек. Маска Димитриоса

— Я сказал слуге, что скверно себя чувствую. При этом у меня был такой вид, словно я вот-вот испущу дух. Мне, как вы уже могли заметить, легко удаются всякого рода маскарады. Затем я нанял грузового извозчика и доставил с его помощью сундук, в котором находился труп. При желании вы всегда можете найти в Лондоне такого рода предмет. Затем я лег в постель, попросив слугу дать мне воды, чтобы запить таблетку, и сказал ему, что он может идти. Слуга хотел пойти за доктором, но я рассердился, накричал на него, и он ушел. Едва за ним захлопнулась дверь, как я вскочил с постели. Умерший был моего роста, и в его лице было что-то отдаленно напоминавшее мое. Он умер, по-видимому, от алкогольного отравления, так что я позаботился о том, чтобы в квартире нашли несколько бутылок из-под спиртного. Я надел на него свою пижаму и перетащил на кровать. Потом переоделся в тот костюм, который сейчас на мне, и с нетерпением стал поджидать вас.

Он замолчал и выжидающе смотрел на меня. За свою жизнь я выслушал немало крутых историй и пришел к выводу, что о достоверности рассказа надо судить не по его деталям, а по характеру рассказчика.

— Дайте-ка мне ключ от вашей квартиры, — сказал я, — Хоть я вам и верю, но посмотреть своими глазами никогда не мешает.

— Вы, конечно, имеете на это право, но, — покачал он головой, — ключ должен был остаться в кармане пиджака, иначе никто не поверит. Подождите всего одну ночь, завтра вы во всем убедитесь сами.

— Хорошо, — сказал я после секундного раздумья. — Вы переночуете в этой комнате, но я запру вас в ней на ключ. Если же вы попытаетесь ускользнуть, то предупреждаю вас, мистер Скаддер, пистолетом я владею так же хорошо, как вы пером.

— Я был в этом уверен, — сказал он, вскакивая из кресла с какой-то юношеской энергией. — Хотя вы до сих пор не представились мне, сэр, я никогда не ставил под сомнение способности белого человека. У меня к нам просьба. Не могу ли я воспользоваться вашей бритвой?

Я провел его в ванную и оставил одного. Через полчаса оттуда вышел безбородый, тщательно выбритый джентльмен, который, судя по выправке, манере говорить и торчащему в правой глазнице моноклю, был находящимся в отпуске британским офицером, служащим в Индии. Я не заметил в его речи ни малейших следов американского акцента.

— Боже! — воскликнул я. — Да вас не узнаешь, мистер Скаддер!

— Мистера Скаддера больше не существует, — строго заметил он мне, — Перед вами капитан Теофилус Дигби, которому командование предоставило отпуск по семейным обстоятельствам. Прошу вас не забывать об этом, сэр.

Постелив ему на диване, я запер дверь на ключ и прошел в свою комнату. Уже засыпая, я вдруг улыбнулся — бывает же на свете такое!

Меня разбудил шум — кто-то стучал кулаком в дверь. Я сообразил, что это пришедший делать уборку Паддок ломится в курительную комнату. Этот Паддок был ленив и глуп, как гиппопотам, но именно поэтому я мог быть уверен, что он не проболтается.

— Да перестаньте же, наконец, — сказал я, выходя из своей двери. — У меня остановился мой друг капитан… — я тотчас осекся, потому что забыл его имя. — Приготовьте-ка нам лучше завтрак.

Я сообщил Паддоку, что врачи рекомендовали моему другу полный покой, что его не должны беспокоить ни чиновники министерства по делам колоний, ни даже сам премьер-министр — иначе его здоровью будет нанесен непоправимый ущерб. Монокль и неподражаемая манера цедить сквозь зубы слова, произвели на Паддока настолько сильное впечатление, что он говорил Скаддеру то и дело «сэр», и я с усмешкой подумал, что я не удостоился этой чести ни разу в течение месяца.

Позавтракав, я отправился по делам в Сити и вернулся домой только к обеду. Я заметил, что у лифтера было вытянутое, словно он проглотил какую-нибудь гадость, лицо.

— Скверные дела, сэр, — сообщил он мне, — Джентльмен из пятнадцатой дал дуба. Тело только что увезли в морг. Полиция осматривает квартиру.

Я поднялся наверх. Инспектор и двое бобби деловито осматривали квартиру. Я задал им несколько идиотских вопросов, и они быстро выпроводили меня вон. Мне удалось также поговорить со слугой Скаддера. На все мои вопросы он плаксивым голосом отвечал, что ничего не знает. Он был глуп и скучен, как церковный служка. Я дал ему полкроны, чтобы немного утешить его.

На следующий день я посетил открытое слушание о дознании, проводившемся полицией. Представитель одного из издательств утверждал, что покойный был американцем, желавшим заключить контракт на поставку бумаги для издательства. В ходе дознания было решено, что покойный умер от слишком большой дозы алкоголя. Все бумаги по этому делу передавались американскому консулу. Когда я рассказал о дознании Скаддеру, он очень внимательно меня выслушал, а потом сказал: «Жаль, что меня там не было. Ведь при этом испытываешь такое же острое ощущение, словно читаешь собственный некролог».