Тридцать девять ступенек. Маска Димитриоса

Я вышел в коридор и стал у входной двери ждать прихода молочника. Его не было ни в двадцать минут седьмого, ни даже без двадцати минут семь. Лишь без пятнадцати минут семь послышался звук поставленного на пол ящика и звяканье бутылок.

Я выскочил на площадку. Малый вздрогнул от испуга, увидев меня.

— Зайди ко мне на минутку, — сказал я, — Мне надо с тобой поговорить.

— Я, понимаешь, побился с одним человеком об заклад, — закрыв за ним дверь, сказал я, — и мне позарез нужен твой халат и фуражка, — Увидев на лице малого выражение недовольства, я тотчас прибавил: — На каких-нибудь десять минут и, разумеется, не задаром, — и протянул ему золотой.

Глаза у парня стали круглыми, когда он увидел монету.

— А в чем дело-то? — дурашливо спросил он.

— Долго объяснять, но суть в том, что надо разыграть одного типа. Подожди меня здесь, я минут через десять вернусь. Ты уж и так опоздал, так что теперь тебе, наверное, все равно. Ну как, идет?

— Идет! — сказал он весело. — Я сам люблю розыгрыши. Бери халат и фуражку, начальник.

Я надел на голову голубую фуражку, напялил на себя белый халат и, хлопнув дверью, выскочил на площадку. Как ни в чем не бывало, прошел, насвистывая, мимо портье, который оторвал голову от стойки и буркнул, чтобы я заткнулся. У меня от радости запрыгало сердце — он ничего не заметил.

Сначала мне показалось, что на улице никого нет. Потом я заметил в дальнем ее конце полисмена, а с другого ее конца ко мне лениво приближался бродяга. Я поднял голову и в окне первого этажа дома напротив увидел чье-то лицо. Мне показалось, что человек в окне и бродяга обменялись сигналами.

Я толкнул тележку и, насвистывая, пересек улицу. Дойдя до переулка, я свернул налево и быстро зашагал вперед. На мое счастье, мне вскоре попался щит дорожных ремонтников. Я оставил за ним тележку и там же бросил наземь халат и фуражку. Я натянул на голову свою фуражку и быстро пошел назад. Из-за угла навстречу мне шел почтальон. Я поздоровался с ним, и он сказал мне в ответ добродушное: «Доброе утро, сэр». В этот момент часы на колокольне пробили семь.

Я бросился опрометью бежать по улице. У меня уже не было времени взять билет, и, справившись у носильщика, с какой платформы отправляется поезд на Галлоуэй, я помчался туда, как сумасшедший. Когда я вбежал на платформу, поезд уже тронулся. Оттолкнув преграждавших мне дорогу контролеров, я кинулся к поезду и мертвой хваткой уцепился за поручни последнего вагона.

Едва я успел отдышаться, как в вагон влетел злой, как черт проводник и потребовал, чтобы я взял билет или убирался к чертовой матери. Я взял билет до Ньютона-Стюарта. Название этой станции бросилось мне в глаза на щите у входа на платформу. Поскольку я заскочил в вагон первого класса, где мне было совсем не место, я был препровожден в вагон третьего класса для курящих, где и устроился в купе, в котором кроме меня помещались еще толстая женщина с ребенком и моряк торгового флота. Проводник ушел, что-то бурча себе под нос, а я достал носовой платок и стал вытирать себе лоб и шею.

— Еще бы одна секунда и я бы опоздал, — сказал я и улыбнулся.

— Этот проводник — хамло, — сердито сообщила толстуха. — Попался бы он мне в Шотландии, я бы поговорила с ним на нашем языке. Набрался наглости требовать билета с ребенка, которому будет год в августе. А потом начал орать на этого джентльмена, почему он плюет на пол.

Моряк что-то буркнул в поддержку ее слов. Мне сразу понравилась эта атмосфера борьбы с властями, и я чуть не рассмеялся, вспомнив, как неделю назад изнывал от скуки.

Глава 3

Хозяин гостиницы, мечтающий стать писателем

Весь день поезд шел на север. В открытое окно теплый майский ветер доносил запах цветущего боярышника, и я все время клял себя последними словами за свою глупость: я целых три месяца просидел в Лондоне, когда бы мог чудно провести время в деревне. Идти в вагон-ресторан я не осмелился, поэтому купил в Лидсе корзинку, в которой была кой-какая снедь, и разделил эту трапезу со своей соседкой. В Лидсе же я купил утренние газеты, в которых сообщалось о скачках в Дерби, об открытии сезона игр в крикет, говорилось также о том, как сейчас обстоят дела на Балканах, и освещался дружеский визит группы британских военных кораблей в Киль.

Покончив с газетами, я достал записную книжку Скаддера и начал изучать ее. Почти вся она была заполнена колонками цифр, лишь изредка попадались такие слова, как Хофгаард, Люневилль, довольно часто слово Авокадо, но почему-то чаще всего слово Павия. Во время англо-бурской войны я служил офицером разведки и был хорошо знаком с шифровкой и дешифровкой. Да и в детстве я любил придумывать и разгадывать всякие коды и головоломки. Как известно, у каждого шифра есть «ключ», то есть такое слово, буквами которого по определенному закону сопоставляются цифры. Обычно несколько часов работы дают возможность разгадать такой шифр. Я попытался это сделать, используя в качестве ключевых слова, написанные в книжке, но безрезультатно. Голова моя стала клониться на грудь, и я задремал.