Тридцать ночей

Он вздохнул, либо от испытанного удовольствия, либо от разочарования, я не знала. И на данный момент, мне не хотелось это выяснять. Я проследила поцелуями линию его напряжённой челюсти вплоть до уголка его рта.

— Поцелуй меня, — попросила я.

Теперь он искренне улыбался.

— Одна кратковременная победа, и ты уже отдаёшь мне приказы?

— Да, — я сжала в кулак его волосы, притягивая его ближе к себе. — А теперь, никаких разговоров с твоей стороны, за исключением, если они не похотливые!

Этого хватило для Айдена. Его рот приоткрылся, в этот момент "Пинк Мартини" распевал припев. Затем его взгляд потемнел, и он рывком, небрежно притянул меня к себе. Со стоном, подобному провозглашению капитуляции, его рот накрыл мой. Его язык и губы начали беспощадное танго на своих собственных условиях. Его хватка на моём лице была настолько крепкой, что я ощутила его мощь глубоко в самой сути себя.

— Ты хочешь грязных разговоров, Элиза, но я не могу произносить даже "чёрт" среди всех этих роз, — произнёс он между поцелуями. — Так что на этот раз, ты сама усложнила задачу.

В моих ушах пульсировала кровь, краем уха я уловила, как "Пинк Мартини" нараспев шептал "amado mio". Может быть, дело было в песне, или в кончике языка Айдена, который очерчивал линию моих губ, но последние остатки моего разума, запинаясь, твердили мне об очевидном, сгорая в огне страсти. И вот так просто, я познала слова, которые подначивали меня с того самого момента, как только я увидела это место.

Я обхватила его лицо ладонями и поцеловала его, вкладывая в поцелуй всю силу этих слов, поскольку не осмеливалась произнести их вслух. Но с каждым штрихом моего языка, мой разум кричал: я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя.

Глава 37

Произведение искусства

Прошла неделя. У меня возникло чувство, словно, прошёл всего один день... но и, в тоже время, целая жизнь. Складывалось ощущение, словно прошёл всего лишь день, потому как независимо от того сколько часов я проводила с Айденом, они пролетали слишком быстро, подобно мимолетному видению. Казалось, была прожита целая жизнь, по причине того, что я никогда раньше не чувствовала себя настолько живой, чем проживая каждый миг сейчас.

— Ты не должна выглядеть настолько сногсшибательно. Это привлечёт внимание полиции, — сказал Айден, заключая меня в объятия, пока Бенсон вёз меня на вечеринку, организованную в честь моего выпуска из колледжа.

Мы выяснили, что если Айден держит меня в объятиях в машине, его привычное напряжение из-за дорожного движения слегка ослабевает.

— Ты не возражаешь, что я надела мамино платье? — спросила я его, взбивая голубовато-серый подол платья.

— Элиза, носи всё что пожелаешь, лишь бы ты улыбалась так же, как и сейчас. И в любом случае, полагаю, что твоя мама должна присутствовать на этой вечеринке.

Как должен бы присутствовать и ты.

Я внимательно наблюдала за мелькающим за окном городским пейзажем, чтобы отвлечь себя от пустоты, которая зияла в моей груди каждый раз, когда работа или сон разлучали нас. Водород, кислород, радий — я лихорадочно перебирала элементы в голове, пока наблюдала, как окружающий мир пролетал мимо нас. В противоположном направлении от дома семьи Солосов.

— Умм, Айден, мне кажется, мы едем в неверном направлении. Семья Солисов живёт в северной части Портленда.

Он одарил меня улыбкой, явив ямочку.

— Ты не едешь домой к семье Солисов, Элиза.

— Что? Что ты имеешь в виду?

— Это сюрприз.

Бенсон тоже заулыбался, посмотрев на нас в зеркало заднего вида, но мой пульс начал бешено колотиться от ужаса. Последний раз, когда Айден планировал сюрприз, он попытался вытолкнуть меня из своей жизни. Ничего не изменилось в этой области — мы всё ещё находились на стадии "перемирия".

Он поцеловал мой висок.

— Сюрприз не такого рода.

Я с облегчением выдохнула и расслабилась в его руках.

— Солисы и Реаган в курсе?

— Да, они ждут тебя — твоя соседка отнюдь не любезна, должен заметить.

— Не переживай из-за Реаган. Она просто покровительственна. Она успокоится.

Я поцеловала его шрам, и стала наблюдать за каждым поворотом, который совершал Бенсон. Похоже, мы направлялись в сторону государственного университета Портленда.

В итоге, "Ровер" плавно остановился перед — я не могла в это поверить — Музеем Искусств Портленда! На краю тротуара стояла белая табличка:

ВЕЧЕРИНКА В ЧЕСТЬ ВЫПУСКА ЭЛИЗЫ

ГАЛЕРЕЯ "АНГЛИЙСКИЙ СЕРЕБРЯНЫЙ ВЕК"

ЗДАНИЕ БЕЛЛУСКИ

Моя рука взметнулась к моему рту, словно пыталась предотвратить поспешное выскакивание челюсти из окна и её приземление рядом с "Водяными лилиями" Моне.

— Ты снял весь музей? — прошептала я сквозь пальцы, частично испытывая ужас, частично благоговение. Краем глаза я заметила, что Бенсон вышел из машины.

— Нет, не весь. Лишь одну галерею, что как мы знаем, является признаком успеха для меня.

Я встретилась с его спокойным взглядом. Какой толк спорить с мечтами?