Тридцать ночей

— Ну, мы только что узнали, что Департамент Юстиции начал всестороннее расследование по делу "Фейн Арт" в вопросе обмана потребителя и незаконного уклонения от уплаты налогов. Они изучают абсолютно всё, начиная с его реестра клиентов, заканчивая его личными финансовыми средствами.

— Чем это обернётся для меня? — сбивчиво заговорила я.

— Это значит, что они, вероятней всего, обнаружат твою неофициальную подработку.

— Но как они узнают моё имя? Обо мне нет упоминаний ни в каких архивных делах личного состава.

— По-видимому, были видео материалы с камеры службы безопасности, где ты была запечатлена, а также эскизы и несколько фотографий, дорогая. Департамент Юстиции проводил свою обычную операцию и сверил полученные данные с Национальной базой Службы Безопасности. Сведения о тебе там имеются, поскольку ты иностранный подданный. Так что теперь, Департамент хочет тебя допросить, чтобы выяснить, что ты знаешь о бизнесе Фейна и что ты для него делала. Наш контакт подтвердил, что ты в списке фигурантов дела.

Ярус, оплетённый розами, вновь наклонился.

— В списке фигурантов есть ещё какие-либо имена? — Только не Хавьер. Пожалуйста, только не Хавьер.

— Так, давай посмотрим, — послышался некоторый шелест перекладываемых листов бумаги. — Фейн, члены его семьи, Касия Мосс, бухгалтер, финансовый консультант, арендодатель, поставщик расходных материалов. Зачем тебе это?

Я с облегчением вздохнула. Ничего из этого не сможет вывести Департамент на Хавьера. Безмолвно я поблагодарила всевышние силы за то, что Хавьер всегда следовал правилам и пользовался исключительно потайной задней дверью.

— Просто... так, — ответила я немного погодя. — Что будет теперь?

Проследовала непродолжительная пауза.

— Ну, если вскроется тот факт, что ты работала незаконно, это может означать что угодно, вплоть до... — итак, давайте сначала встретимся завтра утром в моём офисе и обсудим все варианты.

Я понимала смысл его незаконченной фразы. Вплоть до отказа мне в грин-карте. Мои колени подкосились. Всё та же сильная рука прервала моё падение до того, как я ударилась бы лицом о кромку фонтана.

— Никаких завтра, Боб. Сейчас! — Айден прошипел сквозь стиснутые зубы.

— Я не могу, мистер Хейл. Я должен быть в суде —

Слова Боба становились несвязными, беспорядочными, пока его голос и вовсе не затих до полной тишины. Окружающий меня сад скрылся из вида. Не было ни бурлящего фонтана. Ни воздуха, пропитанного ароматом роз. Всё что осталось, так это тёмная пустота. И я.

Кислород, 15.999 –

Порыв коричного дыхания на моём лице оживил мои лёгкие. Раз вдох, второй вдох. Медленно благоухание роз просочилось в воздух. Затем тёмные глаза Айдена и тепло, исходившее от его тела, окружили меня. И, наконец, послышался его голос, который вновь приобрёл неистовый, господствующий тембр:

— И Боб?

— Да, мистер Хейл?

— Я скажу это только один раз. Англия. Не. Вариант. Я не хочу слышать об этом ни завтра, ни послезавтра или вообще когда-либо. Это понятно?

За его словами последовала минута молчания.

— Я понимаю, мистер Хейл, — наконец, прохрипел Боб. — И, Элиза, постарайся сегодня поспать. Мы сделаем абсолютно всё от нас зависящее в данном вопросе.

Потребовался ещё один порыв воздуха, наполненного запахом корицы, чтобы я смогла найти свой голос.

— Спасибо, Боб, — задыхаясь, произнесла я.

Айден закончил разговор и стянул свои руки вокруг меня.

— Эй! Шшш, шшш, — прошептал он, присев на кромку фонтана и удерживая меня на своих коленях.

Озноб, который я умудрялась сдерживать, вырвался и прошёл сквозь меня, и я начала дрожать.

— Я с тобой. Я не позволю им причинить тебе боль. Просто дыши, детка. Я тут, — он поцеловал мою щёку, висок, мои волосы.

Но его слова меня не утешали. Они лишь напоминали мне о том, что поставлено на карту. Насколько много я могу потерять.

— Шшш, детка, шшш. Водород, 1.008. Гелий, 4.003, — он медленно вслух излагал периодическую таблицу, в ритме с круговыми движениями пальцев, которыми он вырисовывал символы на моей спине.

Он прошёлся по таблице пять раз, прежде чем дрожь начала спадать. Тем не менее, его пальцы так и не прекратили ласкать мои плечи. Я сосредоточилась на их движениях, стараясь понять какие буквы, слова он выводит. Л-ю-б-о-в-ь.

— Скажи что-нибудь, — вполголоса произнёс он, приподнимая кончиками пальцев моё лицо, чтобы я посмотрела на него.

В ту секунду, как только я встретилась с ним взглядом, вопрос, который я никогда не осмеливалась ему задать, вырвался из меня:

— Что если мне придётся уехать?

Его плечи передёрнуло.

— Мы будем этому противостоять всеми имеющимися у нас силами, — неистово ответил он.

Но в этом я расслышала то, что он не мог мне пообещать, что этого не произойдёт.

— Позволь мне выяснить, что я могу найти на этого урода, хорошо? Я хочу иметь хоть что-то, что даст нам преимущество, — он презрительно усмехнулся, когда говорил о Фейне, и его ступня начала притопывать. Словно его раздирало желание начать действовать.