Тридцать ночей

"Нет... позвольте мне увидеть их... в последний раз ... может быть, они пока ещё не остыли... Пожалуйста... позвольте мне попрощаться с ними."

* * * * *

Мы сели в "МИНИ" Реаган. Я ожидала, что Бенсон остановит меня, но он этого не сделал. Он просто отступил назад, его лицо было озадаченным, когда покрышки завизжали по дорожному покрытию.

— Иза, ты можешь объяснить мне процесс? Как, чёрт возьми, всё это работает?

— Ну, он может выехать из страны добровольно, но Хавьер никогда этого не сделает, не оставит он девочек и Антонио. Он будет бороться, если сможет, поскольку он их главная опора. Так что сегодня судья решает, должен ли он быть освобожден под залог. Потом, будет назначено слушание по вопросу депортации из страны, которое состоится через несколько недель, где они решат, имеет ли он какое-либо законное основание на пребывание в стране. Шансы на то, что он выиграет это дело, ничтожны. Затем его выдворят, и он не сможет вернуться в течение десяти лет.

Богохульства Реаган наполнили салон машины, пока та, ускоряясь, двигалась по чёрному асфальту.

В здании суда по иммиграционным делам мы прошли проверку и регистрацию у вооруженных конвоиров. Оружие? Нет. Незаконные вещества? Моя семья. Есть ли намерения нанести ущерб США? Нет. Паспорт? Не Американка? Нет. Причина пребывания в стране? Проживание.

Конвоир передал меня в распоряжение другому охраннику, который похлопывая руками по моему телу, сверху вниз обыскал меня. Будучи омертвелой, я чувствовала на себе больше рук, а не меньше. Реаган обыскивать не стали. Они даже улыбались ей иначе. Она одна из своих. В ответ она не улыбнулась.

Зал судебного заседания, отведенный для слушания дела Хавьера, был лишён какого-либо своеобразия. Деревянные стулья. Место судьи. Один стол для представителей ICE, второй для Хавьера. Двадцать девять дней назад, такая же комната сокрушила меня. Сегодня я могла уничтожить её лишь своим собственным сердцем. Я сосредоточила свой взгляд на настенных часах, ожидая. 1:16, 1:20, 1:21.

В задней части зала заседания открылись двойные двери. У меня подкосились колени.

Хавьер был облачен в оранжевую робу. Вооруженный сотрудник учреждения следовал в нескольких дюймах позади него. Голова Хавьера была опущена, и он совершал маленькие шаги. Его кожа была мертвенно-бледной, несмотря на её сиенскую красоту. Впервые в своей жизни, я увидела его с густой, тёмной щетиной.

Я встала, когда он подошел ближе. Он поднял голову и посмотрел на меня впалыми глазами. Его лицо было измождено, губы потрескались. Я поковыляла вперед, с целью обнять его, но офицер — Бейли, как утверждал его жетон — прошмыгнул между нами.

— Никаких контактов с находящимся под арестом, мэм, — Бейли выставил вперёд руку. — Пожалуйста, отойдите в сторону.

Я проигнорировала Бейли и не сводила глаз с Хавьера.

— Я здесь. Corazón y alma.

Он поймёт, что это от Марии. И от меня. Бейли с трудом подвёл его к столу. Через несколько минут одетый с иголочки, с кожаным портфелем в руках, широкими шагами в зал вошёл мужчина. Адвокат. Я ожидала, что он займет место за столом ICE, но он встал рядом с Хавьером. Как Хавьер смог нанять одетого с иголочки адвоката? Может быть, это дело рук Айдена? Пустота внутри меня завибрировала чем-то напоминающим жизнь.

— Мистер Солис, я Кристофер Бенетто из фирмы "Бенетто и Бриггс". Приношу свои извинения, что не смог встретиться с вами в центре предварительного заключения. Я получал материалы по вашему делу.

Бенетто осмотрел зал заседания. Его взгляд немного задержался на нас с Реаган. Они с Хавьером очень тихо перешёптывались, держась поодаль от Бейли. После некого разговора вполголоса, Бенетто зашагал в нашу сторону.

— Мисс Сноу, мисс Старр, вы обе подтверждены документами?

— Да, сэр. Мне предоставлен период отсрочки, а Реаган — гражданка.

— Хорошо. Послушайте. Я настоятельно рекомендую не произносить ни слова во время его слушания. Иногда члены семьи и друзья начинают высказываться, но это приносит больше вреда, чем пользы. В частности, если вы знаете что-то, что может ему навредить, — когда он произносил последние слова, Бенетто смотрел прямо мне в глаза.

Я поняла, чего он не произнёс. Хавьер работал незаконно, и я была тому свидетель. Если я не удержусь и заговорю в его поддержку, то ICE начнёт меня допрашивать под присягой, и тем самым я могу навредить Хавьеру.

— Кто-то его сдал? — я попыталась заговорить, но мой голос вырывался свистящими дуновениями воздуха.

— Да. ICE получило анонимный донос. Должно быть это был кто-то, кто знал, когда и где будет Хавьер.

— Это был Департамент Юстиции? Они вели расследование по кое-каким делам, — предположила я.