Тридцать ночей

— О, тебе нет необходимости читать это. Я лишь хотела показать тебе, как много для меня значила сегодняшняя встреча с Флемингом. Давай, пойдём, почитаем что-нибудь более интересное.

— Более интересное, чем "если когда-либо и существовала ответственность для людей — та, мимо которой мы не должны проходить, а наоборот должны довести её до конца — так это устранить то, что уничтожит наше потомство. Благодаря производству синтетического нейропептида NPY / белка ожирения AGRP и пептидома РОМС, мы можем встроить в нашей ДНК искусственные последовательности, которые смогут не только насытить чувство голода, но и вовсе погасить его", — он процитировал статью, ни разу не опустив взгляд на страницы.

Я пристально смотрела на него, ошарашено, до тех пор, пока перед моим лицом не махнула рука, приводя меня в чувства.

— Как ты это сделал? — всхлипнула я. — Ты просто-напросто процитировал абзац со страницы 879, но ни при каких обстоятельствах ты не мог прочитать так много. Ты читал это раньше?

— Нет.

Я задумалась о моём жизненном опыте с ним, и неожиданно всё сошлось.

— У тебя фотографическая память, не так ли?

Он склонил голову на бок.

— Не совсем.

На мгновение всё выглядело так, словно он не собирался вдаваться в подробности, но затем он нахмурился, будто принимал решение. Он провёл рукой по опоре полки, глядя на меня.

— Я обладаю одним из типов эйдетической памяти, Элиза.

Что?

— Ты серьёзно? Я думала, что эйдетическая память это миф, — справилась я, вспоминая, как моего профессора по психологии познания досаждало, что люди злоупотребляют термином "тотальная память".

— Истинная эйдетическая память вполне может быть и мифом. Память не изучена в полной мере. Именно поэтому я и сказал, что у меня один из её типов.

Он дружелюбно улыбнулся. Очевидно, раньше он часто сталкивался со скептицизмом.

— Ты мне объяснишь? Как это работает? — изумлялась я, задаваясь вопросом "а мог ли он позволить мне провести сканирование его черепа на установке МТР Рида, чтобы я смогла заглянуть внутрь".

— Ну, это шире, чем фотографическая память. Я помню не только то, что читаю и вижу, но и то, что слышу, вкушаю, испытываю, чувствую — полный спектр восприятия. После того, как я почувствую что-то, каждый раз, когда я думаю об этом, я вновь испытываю совершенно ясно ту же гамму чувств и реакций. Это относится не только к эмоциональным переживаниям, но и к мирским, — он усмехнулся, нет никаких сомнений, что моя челюсть выпала и убежала в отдел нейробиологии.

— Именно так ты узнал, что я женщина с картины, и что картину нарисовал Хавьер! Ты абсолютно точно помнил изгиб моей шеи, да ещё и пятна краски на нём, верно?

Он улыбнулся.

— Да. Таковы очевидные детали. Взгляд. Звук. Аромат столистной розы. Поэтому я могу играть на фортепьяно, даже не глядя. Поэтому могу произнести слова точно так же как ты или даже Флеминг, — он перешёл на прекрасный манчестеровский акцент. — Поэтому я не делаю фотографий или записей.

— Как насчёт неявных деталей? Расскажешь ли ты мне немного больше, пожалуйста? — бесстыдно умоляла я с зарождающимся ужасом, что только что потеряла всякую надежду когда-либо испытывать потребность в другом мужчине.

Он усмехнулся и взял мою руку, направившись назад в Пурпурную комнату. Флеминга не было нигде видно.

— Вот пример, который ты сможешь понять. Ты сказала, что приехала сюда 24 августа 2011 года.

— Да, — выдохнула я, ожидая чего угодно, начиная от звука Боинга-777, исходящего из его рта, до ещё большего акцента Британских авиалиний.

— Ну, я очень живо помню, чем занимался в тот день, — он потянул меня дальше в лабиринт. — Было семьдесят шесть градусов по Фаренгейту (~24°С). На завтрак у меня был омлет и четыре ломтика бекона, запечённый на гриле дикий лосось на обед в ресторане "Рингсайд", который стоил двадцать восемь долларов, и спагетти с мясными шариками на ужин. Я сделал четырнадцать деловых звонков, послал сто семнадцать электронных писем и прочитал газету, из которой узнал, что в Китае завершились летние олимпийские игры, и судья Каплан из Окружного Орегонского суда вынес постановление местной компании в вопросе нарушений в лесозаготовке, — он повернул в ряд 422 и потянулся к полке номер шестнадцать за книгой по юриспруденции. — Страница сто двадцать семь, третий параграф сверху, — он подал мне книгу.

Я пробежалась глазами по тексту и вот оно! Заключение судьи Каплан, стенограмма. Думаю, я только что испытала оргазм. Оргазм моего головного мозга.

— Проклятье! Ты совершенно прав! В тот день, когда я прилетела, я купила газету, и так часто перечитывала её на протяжении многих лет. Я помню новости о летних олимпийских играх, только за единственным исключением, что ты прочитал это лишь однажды, — я решила откопать эту газету позже в своём шкафу и снова её прочитать.

— Именно поэтому я выбрал эту дату. Я подумал, что это бросится тебе в глаза. И, конечно же, ты знаешь, что в этот день я купил свой дом. Должно быть, я знал, что ты приедешь.