Тридцатилетняя война и вступление в нее Швеции и Московского государства

Русские в Ливонии и турки в Венгрии — эта двойная угроза приковала к себе все внимание императорского двора. В 1593 и 1594 гг. в Москву направлен был посол Николай Варкоч с двойным предложением: императорского посредничества для примирения России со Швецией и союза Империи с Россией против турок[28]

. По первому пункту главной задачей Варкоча было прощупать почву относительно русских притязаний на ливонское побережье. Он осторожно «заверил» правительство Федора, что император не намерен уступить Ливонию ни Швеции, ни Польше. Царские советники вежливо ответили, что Московское государство никогда не откажется от своего права на Нарву и Дерпт с округами. Иначе говоря, разведка оказалась весьма неблагоприятной для Империи. Столь же. неудачно закончилась и попытка разжечь «христианские» чувства московского правительства и втянуть его в войну с «неверными». Характерно, что было извлечено на свет старое обещание прислать в Москву «большое посольство» с участием послов от папы, испанского короля и императора для заключения антитурецкого союза. Пока же у Москвы просили срочной военной помощи против турок. Но московское правительство нашло тонкий ответ: от военного союза отказалось, ссылаясь на войну со шведами, а для борьбы с «неверными» послало императору крупное денежное вспоможение, принуждая его тем самым продолжать войну.

К некоторому успокоению Империи русско-шведская война все же неожиданно закончилась по инициативе самого московского правительства. Дело в том, что в 1592 г. в Швеции умер король Юхан III. Сигизмунд III унаследовал шведскую корону. Правда, его католические планы натолкнулись на очень сильную оппозицию, которую возглавил брат Юхана III, будущий король Карл IX. Но Борис Годунов отнюдь не собирался ждать, чья партия в Швеции возьмет верх, и поспешил, чтобы не рисковать, закрепить результаты военных успехов мирным договором. Компромиссный Тявзинский мир 1595 г. признал права Швеции на Эстляндию, но вернул Московскому государству приморские города Ям, Копорье, Ивангород и Кексгольм (Корела). Однако Нарву (захваченную шведами в 1581 г.) Московское государство не получило, и право русских на свободную торговлю с иностранцами через Балтийское море фактически было отвергнуто провозглашением шведской монополии. Словом, Тявзинский мир выглядит своего рода дипломатическим поражением, лишившим Московское государство части успеха, достигнутого оружием. Впрочем, московское правительство так никогда и не ратифицировало этого договора: оно, несомненно, готово было возобновить войну за полное отвоевание русской Прибалтики, если только Сигизмунду III не удастся осуществить польско-шведской унии[29]

.