Триллер в призрачных тонах

— А толку-то? Почти всё разбазарили. Увы, мон шер, русский мужик не умеет государством управлять! А я немка, потому-то и смогла.

— Это на что вы намекаете? Снова варягов пригласить?

— А хоть бы и так! Только ведь дело не только в их национальности. Ты посмотри, как поднялась Германия при фрау Меркель. А пришёл вместо неё мужик, ну и пошло-поехало, от былого величия остался один пшик. Эх, если б возвели меня опять на трон, я бы Россию превратила в сильнейшую державу в мире.

— Да мы вроде бы и так не на последних ролях.

Екатерина только рукой махнула и не стала спорить. Спросила:

— Тебе девку или что другое?

А Терентию Павловичу уже вовсе не до них.

— Вы-то как здесь оказались?

— Да очень просто! Адских мук не заслужила, а в рай тамошние чинуши не пустили, будто бы по каким-то параметрам не подхожу. Вот и перебиваюсь теперь с хлеба на воду.

— Может, я смогу чем-нибудь помочь?

Екатерина внимательно оглядела Терентия Павловича с голову до ног и молвила:

— Жидковат ты больно, не потянешь. Да и лицом не вышел. А у нас клиент больно разборчивый, чуть что не нравится, сразу кулаком в лоб, — ещё раз глянула. — Нет, не сдюжишь.

Когда проснулся, подумал: «К чему бы этот сон? Не к перемене погоды — это точно. А вот не хотят ли женщину сделать нашим президентом? Надо срочно провентилировать этот вопрос». А потом сообразил, что сидя за решёткой ничего не сможет разузнать, да и контингент совсем неподходящий — была бы в обслуге хоть одна женщина, мог бы у неё спросить, как на это смотрит лучшая в известном смысле половина человечества.

Чуть позже возникла ещё одна мысль — о бренности существования. «Вот работаешь, буквально выбиваешься из сил, а придёт твой срок и что? Кто-то превратится в статую из гранита или в бронзовый бюст, а кому-то меньше повезёт — только поросшая травой могилка на Никольском кладбище».

Глава 8. Страна теней

Сегодня врач сообщил, что назначен новый директор Института исследования роли личности в истории:

— А всё потому, что вы упорствуете. Сказали бы, кто вам мысли крамольные внушил, всё было бы иначе. А теперь что ж, придётся изменить методику лечения.

— Но я здоров!

— За вашу отставку по состоянию здоровья проголосовал весь Президиум Академии наук. Вы что же, академикам не верите?

Терентий Павлович понял, что спорить бесполезно, да и незачем. Всё потому, что в голове одна-единственная мысль: «Бежать! Жаль, Пётр уже смирился со своей участью, а то ведь с ним можно было бы на воле творить великие дела! Не то, что с этой немкой из борделя».

Пётр сначала отговаривал, видно, жаль было терять такого собеседника, но в итоге согласился, что других вариантов нет, и даже порекомендовал напарника, мол, сподручнее бежать вдвоём:

— Ты Алекса с собой возьми, это тот, что Александр Третий.

— У него-то какой интерес, чтобы так рисковать?

— Влюблён до беспамятства. Говорят, поэтому сюда и попал.

— Разве любовь — это болезнь?

— Да самая, что ни на есть, опасная, и притом заразная донельзя. Помню, я девицу увёл у князя Меншикова, а потом царицей сделал. Был бы здоров, никогда бы такой глупости не совершил.

«И то верно, от баб всё зло! Не дай бог, назначат такую президентом. Да вот и с Алексом пока что непонятки — прежде, чем предложить ему стать компаньоном, надо бы разобраться, кто он есть, а то в самый неподходящий момент может фортель выкинуть, и тогда уж точно окажемся в смирительных рубашках».

Попробовал завести разговор, как говорится, по душам:

— Ваше Величество! Вы каким видите будущее своей державы?

Тот отвечает, не задумываясь:

— Россия исключительно для русских!

— Допустим. Но и другим надо где-то жить. Не выгонять же из родного дома. У них же здесь работа, благоустроенная квартира, да и могилы предков с собою не возьмёшь.

Алекс почесал бороду:

— Так-то оно так, но без строгого надзора за своими подданными мне государство в руках не удержать. А как надзирать, если лопочут на непонятном языке и поклоняются другим богам? Получается, кто во что горазд, но ведь Россия не дозрела до такой свободы. Как можно в воду отрока бросать, если он ещё не выучился плавать?

Тема деликатная, даже скользкая, поэтому Терентий Павлович решил задать конкретный вопрос:

— А как вы относитесь к нашей избирательной системе, скажем, к выборам членов Академии наук:

— Академиков сам буду назначать.

На этом и сошлись…

Третьим Пётр предложил Эйнштейна — вроде бы он знает способ, как выбраться из заточения в психушке. А началось всё с его лекции, смысл которой, увы, не каждому дано понять:

— Мы живём как бы в параллельном мире, а реальный мир недоступен большинству людей. Лишь немногим удаётся туда попасть по воле случая или по причине нездоровья, если верить диагнозу врачей.

Терентию Павловичу не сразу удалось связать одно с другим:

— Здоровье тут при чём?