Трилогия о мисс Билли

– Позволяет? – фыркнул Аркрайт. – Посмотрел бы я, как вы попытаетесь его остановить. Миссис Хеншоу плачет и просит его прекратить работу, но ему отвратительна эта мысль. Пит совершенно уверен, что вся семья умрет с голоду, если его не будет, и миссис Хеншоу утверждает, что у него есть на то некоторые основания, если вспомнить состояние кухни и столовой в тот день, когда там царила она.

– Бедная Билли, – улыбнулся Калдервелл. – Если бы я подозревал, что там творится, я бы сам спустился в кухню.

Аркрайт поднял бровь.

– Наверное, хорошо, что вы этого не сделали, если Бертрам верно описывает то, что он там нашел. Миссис Хеншоу признается, что даже кот искал спасения под плитой.

– Как будто самый презренный червь в этом мире на самом деле должен спасаться от Билли. Между прочим, а что это за Приложение, о котором я слышал? Бертрам упоминал его, но я ни от одного из них не добился внятного ответа. Билли не сказала, а Бертрам сказал, что раз она это не сделала, то и он не станет. Впрочем, я подозреваю. Какой-нибудь приют для питомцев Билли?

– Она его так не называет, – лицо и голос Аркрайта смягчились. – Это старое Гнездо. Она оставила его за собой и называет Приложением к своему дому. Она поселила там увечную даму, бедную учительницу музыки, хромого мальчика и тетю Ханну.

– Как это… необычно!

– Она так не думает и называет этот дом предохранительным клапаном для слива лишнего счастья.

Оба замолчали. Калдервелл отложил сигару, достал носовой платок и громко продул нос. Потом встал и подошел к камину. Через минуту он повернулся к Аркрайту.

– Неужели это правда? – быстро спросил он. – А я еще уточнял, делает ли Хеншоу ее счастливой! Клапан для лишнего счастья!

– Подумайте только, как она это делает, – улыбнулся Аркрайт. – Это все такие люди, до которых никогда не добирается обычная благотворительность, и единственный способ, которым можно было заставить их поселиться вместе, – убедить каждого, что он абсолютно необходим остальным. К тому же они вносят какие-то деньги на расходы по дому. Они на этом настояли, и миссис Хеншоу позволила. Я полагаю, что главная ее трудность – наличие примерно шести человек и всего двух свободных комнат, так что она никак не может между ними выбрать. Ее муж говорит, что каждый день готов услышать о постройке Приложения к Приложению.

– А, – сказал Калдервелл и принялся ходить по комнате. – А Бертрам все еще рисует, я полагаю?

– Да.

– И над чем он работает сейчас?

– Над несколькими вещами. Он завален работой. Вы, возможно, слышали, что прошлым летом он попал в аварию и много месяцев не мог пользоваться правой рукой. Кажется, в какой-то момент родные даже думали, что это навсегда. Но теперь все в порядке, и у него есть несколько заказов на портреты. Алиса говорит, что он снова рисует головки.

– Все те же «Лица девушек»?

– Думаю, что да, но Алиса не уточняет. Разумеется, его главная работа сейчас – портрет мисс Маргарет Уинтроп. Вы, может быть, слышали, что он уже пробовал его писать в прошлом году и не слишком преуспел.

– Да, моя сестра Белль мне говорила. Билли рассказала ей об этом. А на этот раз получится?

– Мы все очень на это надеемся. Кажется, никто его еще не видел, он не закончен, но Алиса говорит…

Калдервелл вдруг резко обернулся с загадочной улыбкой на устах.

– Сын мой, – сказал он, – мне показалось, что Алиса уж слишком многое вам рассказывает. Кто же она?

Аркрайт засмеялся.

– Я же говорил. Мисс Алиса Грегори, подруга миссис Хеншоу и моя. Я знаю ее много лет.

– Хм, и какова же она?

– Она? Ну… она – это она. Вам стоит познакомиться с Алисой. Она настоящая соль земли, – улыбнулся Аркрайт и встал, увидев, что Калдервелл надевает пальто. – Куда вы спешите?

– Хм… – сказал Калдервелл, не замечая вопроса. – И когда же, если мне будет позволено спросить, вы собираетесь приправить этой солью свою жизнь, так сказать?

Аркрайт рассмеялся. Лицо его ничуть не изменилось.

– Никогда. На сей раз вы ошиблись. Мы с Алисой хорошие друзья – всегда были и всегда будем, как я очень надеюсь.

– И ничего больше?

– Ничего. Мы часто видимся. Она музыкант, а Хеншоу так добры, что часто приглашают нас вместе. Вы обязательно познакомитесь с ней. Она часто бывает у Хеншоу.

– Хм, – Калдервелл посмотрел прямо в глаза собеседнику. – Значит, вы уступаете мне дорогу?

– Безусловно, – взгляд Аркрайта не дрогнул.

– Хорошо. И кстати, я полагаю, что вы скажете мне, как я когда-то сказал вам, что право прохода вовсе не гарантирует заинтересованной стороне широкую дорогу. Если мне не изменяет память, в Париже я уступил вам возможность завоевать сердце некой неуловимой мисс Билли, здесь, в Бостоне. Но насколько я вижу, вы не слишком в этом преуспели.

Аркрайт вдруг нагнулся подобрать с пола клочок бумаги.

– Нет, – тихо сказал он, – я не воспользовался возможностью. – На этот раз он смотрел Калдервеллу в глаза.

Они попрощались, но Калдервелл замер у дверей в последний момент.

– Вы же собираетесь на эту вакханалию в Джордан-холле завтра вечером?

– Вакханалию? Это вы концерт Сирила Хеншоу так назвали?