Тринадцать

— Хорошо. А после обеда я украду тебя. На все выходные.

— Что?

Паника вдруг полностью заполняет мои нервные окончания. Я замираю на месте и испуганно моргаю, как невротичка. Остин притягивает меня к себе, снова остановившись прямо в центре площади перед кампусом университета, и проводит пальцем по моим губам.

— Дыши. Еще как минимум шесть свиданий, детка, — хрипло произносит он, а затем добавляет: — И только если ты будешь готова. Так что, это просто еще одно свидание, которое закончится максимум крепкими обнимашками в постели.

— Ладно, — шепчу я, завороженно смотря в его глаза.

— Ладно.

Стоун облизывает свои соблазнительные пухлые губы и опускает свой взгляд на мои. Сердцебиение вдруг учащается, а пульс давит на виски. Он меня поцелует?

— Остин, ты забыл! — неожиданно звучит голос справа от меня. Мерзкий, противный, писклявый голос мерзкой, противной Маргарет. Она протягивает моему парню какую-то тетрадь. Остин сводит брови к переносице, а затем вскидывает бровь и произносит:

— Это не моя, Мэг.

— Ой, да? Наверное, забыл кто-то из футболистов, — продолжает лепетать Маргарет.

— Извини, но нам уже пора, — сквозь зубы произносит Остин и быстрым шагом ведет меня к общежитию.

— Между вами с Маргарет что-то было? — спрашиваю я и распахиваю от ужаса глаза. Зачем я это спросила?

— Кто-то ревнует, — улыбается Остин.

— Кто? — удивленно спрашиваю я и оглядываюсь вокруг, делая вид, что ищу того самого ревнивца. Стоун смеется, и на его щеках снова появляются эти милые ямочки, сводящие меня с ума.

— Между мной и Маргарет ничего не было.

— Но она хочет, чтобы было.

— Это вопрос?

— Нет. Это же очевидно, что она по тебе сохнет.

— За что именно ты переживаешь?

Вот, что еще мне нравится в этом парне, — он сразу спрашивает все, что его интересует, а не говорит загадками, пытаясь играть в Ватсона. Не дождавшись моего ответа, Остин шумно выдыхает и произносит:

— Если ты переживаешь по поводу Мэг и меня, то напрасно. Для меня есть только мы с тобой, и под «мы» я подразумеваю лишь себя и тебя, без каких-либо посторонних лиц в нашей с тобой истории. А если тебя заботит, что Мэг может увидеть видео, то можешь успокоиться. Его никто и никогда не увидит. Я договорился с программистами охранной компании отца, и они поставили автоматическую блокировку. Так что как только оно где-то всплывает, сразу же исчезает. Вопрос секунды.

— А ты… видел видео?

Чувствую, как Остин напрягается, сильнее сжав мою руку. Стиснув зубы, он коротко отвечает:

— Нет.

Из моих легких уже практически готов вырваться счастливый выдох, как вдруг он продолжает:

— Но я успел увидеть глазами первый комментарий и, не специально, прочел его.

Глава 17

Оливия.

— Ты точно хорошо себя чувствуешь? — в сотый раз интересуется Кейти, пока мы едем в торговый центр, чтобы купить платья для праздника весеннего равноденствия.

Киваю и отворачиваюсь к окну.

За окном ее «Ягуара» мелькают огни вечернего Манчестера. Маленькие трехэтажные домики, расположенные вокруг нашего университета, быстро сменяются высокими зданиями, верхушки которых стремятся к хмурому небу. Оно, в свою очередь, затянуто пеленой темных туч, заполнивших собой каждую его частичку. По стеклу барабанят большие капли дождя, растекающиеся вдоль него в разные стороны, нагоняя на меня тоску.

Остин знает абсолютно все о том, что произошло во Флориде. И мне до сих пор непонятно, почему ему не отвратительно быть со мной. Я должна быть этому рада, ведь он со мной несмотря на все это, но вместо этого последние два дня я его избегаю, прячась в квартире отца и коротко отвечая на сообщения Стоуна, которыми он заваливает меня с утра до ночи. Он пишет мне все подряд:

Остин: Твой игнор длится уже тридцать девять минут, а это на целую минуту больше, чем война между Англией и Занзибаром в 1896 году.

Остин: Ты знала, что Уинстон Черчиль родился в женском туалете во время бала? Как думаешь, что случится с нашим канцлером, если завтра на балу родится еще один будущий премьер-министр Великобритании?

Остин: Кстати, Букингемский дворец был построен на месте публичного дома.

Остин: А еще, в Доме Парламента на законодательном уровне нельзя умирать.

Остин: Но если все-таки решишь умереть, где угодно, но только не там, то можешь заранее официально арендовать плакальщика, на случай, если тебе известно, что никто из близких не будет лить слезы.