Тринадцать подвигов Шишкина

– Спасибо, девчонки, спасибо! Только я сегодня никак не могу.

И тут же, нахмурив брови, что должно было означать крайнюю степень занятости, боком-боком принялся пробираться к выходу, заметив, правда, краем глаза и других устремившихся было к нему «демониц» всех присутствующих возрастов. Отметил и уже самозабвенно танцующий подальше от завывающих колонок дуэт Ашурков – Сумкина.

Он практически добрался до выхода, когда в дверном проёме возникла фигура:

– Мужики-и-и! Та-ам… на-а-ших… бью-ут!!

Тут же мимо Шишкина, чуть ли не сбивая его с ног, к выходу кинулась практически вся мужская составляющая танцулек, только что изнывающая вдоль стен. А девичьи глаза теперь окончательно сконцентрировались на Александре.

«Японский городовой! Вот ведь попал под замес! – настраиваясь на неминуемые тумаки, подумал Шишкин. – Отхреначат сейчас за милую душу!.. И деваться-то некуда… Да и было бы куда… Что потом ты такое в школе?.. Ноль без палочки…»

Он незаметно потянул с руки родительский подарок – позолоченную массивную «Ракету», опуская часы линзой циферблата в глубину джинсового кармана – авось стекло уцелеет, а механизм вообще-то противоударный… Всё это Александр проделал, лишь чуть-чуть замедлив шаг. Останавливаться было нельзя. Остановиться – значит продемонстрировать трусость. Уходя – уходи…

– Что делать будем, Сергеич? – сзади жарко дыхнул в ухо Ашурков.

– А ты не понял? – зло прошипел Шишкин сквозь зубы. – Выходить из окружения с боями.

– Да понял я… – простонал трудовик.

– Ну так пошли…

И двинулись к выходу, непроизвольно втягивая головы в плечи.

– Стоп! – раздался сзади решительный голос Клавочки. – Пропустите!

И она решительно протиснулась вперёд.

На широком крыльце, на его ступенях, у частично опрокинутых мотоциклов шло Мамаево побоище, над которым висел многоголосый мат.

– А ну-ка, прекратили и расступились! – пронзительно и повелительно крикнула Клавочка, возникнув на границе побоища с видом предводительницы амазонок.

– Атас! Учителя! – прорезал гул сражения хриплый рык.

Дальше произошло нечто совершенно удивительное.

Драка замерла!

Шишкин и Ашурков медленно шли по узкому живому коридору жалким эскортом Клавочки. Справа и слева тяжело дышали свежими винными парами и густым перегаром перекошенные потные хари, нетерпеливо сплёвывающие и сверлящие мутными взорами педагогов.

Александр каждую секунду ожидал сокрушительного удара в ухо или в скулу, машинально гадая, откуда прилетит первая плюха. Видимо, с ожиданием того же самого на полшага сзади топал Ашурков. Но вот они миновали последнюю группку драчунов. Клавочка остановилась, повернулась к «бойцам», одновременно чуть заметно качнув головою своему «эскорту», мол, валите без задержки.

– Может, хватит позориться?! – презрительно прокричала Клавочка. – Полная зала девчонок, а вы тут ошиваетесь! Что за осенний гон устроили?! Идите девок приглашайте, а не скулы друг другу чешите!..

Парни молча и тупо смотрели в асфальт.

Шишкин и Ашурков, чуть-чуть ускоряя шаг, уже практически дошли до границы, где фонарный свет переходил в темноту, казавшуюся спасительной. Сзади зацокали Клавочкины каблучки, звук которых тут же потонул в разнохрипе:

– Ну, и каво ты к моей Людке полез, ка-а-зёл?

– Сам ты козёл! Чмо кашуланское!

– Чево ты, урод, провякал?..

– Чево слышал!..

И побоище… закрутилось по новой!

«Бред какой-то! Фантасмагория дебильная!» Вконец охреневший Шишкин, перешагнув границу света и тьмы, остановился. Замер и Ашурков. Картина у входа в ДК отсюда походила постановочную сцену «Драку заказывали?». Хоть кино снимай! Окончательную нереальность мордобою придавало как раз освещение от двух фонарей-«ложек».

– Сергеич, это что было? И вообще?.. – тупо, чуть ли не по слогам спросил Ашурков.

– Не знаю… – искренне ответил Шишкин.

– Слушай, да мы в какой-то заповедник попали… У вас тут что, такой авторитет учителя? У нас в Армавире отбуцкали бы за милую душу. С обеих сторон бы навалились, и забыли бы, из-за чего вначале сцепились…

– Дурак ты, Серёга, – опустился на удачно подвернувшуюся лавочку у чьей-то калитки Александр – ноги не держали. – Какой, к чертям собачьим, авторитет учителя… Клавочке спасибо. А насчет авторитета… Это председателя колхоза и его дражайшей половины авторитет. Пользуйся, пока возможность имеется…

– Да, наверное, ты прав… – задумчиво протянул Ашурков. Помолчал и вздохнул: – Сто грамм бы сейчас и огурчик… У тебя есть?

– Только огурчик.

– Вот и у меня… Придётся без этого, – ещё тяжелее вздохнул Ашурков.

– Серёжа, может, пойдём погуляем? – подошла и промурлыкала Клавочка-спасительница. Предводительница амазонок уже исчезла, как её и не было.

– Во-во, погуляйте… А я пойду спать, а то что-то притомился… – поднялся с лавочки Шишкин. – Пока-пока!

– Приятных снов! – пропела Клавочка, подхватив Ашуркова под руку.

«Эка вас намагнитило…» – равнодушно подумалось Шишкину.

Но дома сонливость куда-то делась. Видимо, впечатления от дискотеки, чудесного спасения от мордобоя плюс какая-никакая прогулка по свежему воздуху разогнали все сонные флюиды.