Тринадцатая гостья

Я повернулась. Так и есть.

– Ты собираешься. Но почему?! Я же так старалась! В пять часов должен приехать Эрвин со своим знакомым. У них документ, который позволит тебе спокойно пожить здесь, в Германии! Ты прости меня, что я вела себя, как самая настоящая идиотка. Но мне действительно надо было найти какой-то способ, чтобы оставить тебя здесь, сначала на время, а потом уже, когда мы подружимся, – навсегда.

– Навсегда? Но зачем я тебе?

– Понимаешь, ты – оттуда. Из России. Ты – своя. Все, кто живет здесь, сделаны из другого теста. Мы бы нашли с тобой общий язык. Я бы помогла тебе с учебой, с работой. Ты бы начала новую жизнь. Согласись, это все же лучше, чем доить коз в Страхилице!

– Может, все так и получилось бы, если бы не твои дурацкие розыгрыши и страшилки. А потом еще и труп садовника!

– Я не знаю, как убедить тебя в том, что я его не убивала, что он сам напился и перепутал двери! Ну, подумай сама, зачем мне было замораживать человека? Какой в этом смысл?

– В твоих поступках уже давно нет никакого смысла. Думаю, поэтому-то твой муж, Эрвин, и сбежал от тебя.

– Ты хочешь причинить мне боль?

– Нет, просто я хочу, чтобы ты поняла – я тебе ничем не обязана. И те деньги, которые ты выслала мне, я уже сполна отработала. Думаю, это ты теперь должна мне деньги за то, что я помогла тебе с этим садовником! Ты думала, что таким образом привязала меня к себе, но ты просчиталась – теперь мне хочется как можно скорее покинуть этот дом.

– Не спеши! Получи хотя бы документ, позволяющий тебе остаться здесь, в Мюнхене! Мало ли что может случиться? Да, я случайно втянула тебя в дело с Уве, но и ты пойми меня: мне не хотелось сложностей с полицией. Начнут копать…. – Она замотала головой, как человек, случайно проговорившийся. – …В смысле начнут расследовать. Понимаешь, у меня с ним была связь. Так все глупо вышло. Думаю, что и Роза знала об этом. Ну не может человек, живущий в этом же доме, ничего не замечать! Да подожди ты собираться!

Она подошла ко мне и мягко взяла за руки, усадила на стул.

– Послушай меня. Я богата. Подумай хорошенько, подожди отказываться. Я понимаю, ты познакомилась с мужчиной, вероятно, он тебе понравился и кажется тебе более надежным вариантом, чем я. Но что ты о нем знаешь? Вероятно, он тоже пообещал тебе кое-что, раз ты так решительно настроена. А вдруг он как раз из службы миграции? Ты не подумала об этом? А может, ему просто надо продвинуться по службе, а тут такое чрезвычайное происшествие – в добропорядочной Германии нелегально поселилась русская бомжиха из Болгарии!

– Но я не бомжиха! – возмутилась я. – У меня там есть свой дом!

– Об этом знаем только ты и я. Что же касается людей, занимающихся миграционными проблемами, то ты для них – персона нон грата. Сначала ты связалась с преступными элементами, попросту говоря, с цыганами, возможно, участвовала вместе со своим женихом в их криминальном бизнесе, связанном с продажей людей на органы. Потом, как ты говоришь, твоего жениха убили. Согласись, что просто так людей не убивают! Значит, было за что. Извини, что я разговариваю с тобой так прямо и кажусь жестокой, но я стараюсь увидеть твою ситуацию глазами сотрудников миграционной полиции. Потом ты сбегаешь от родителей, как раз в такой момент, когда тебе надо было просто ухватиться за эту возможность и вернуться домой, в благословенную Москву. Нет, ты сбегаешь, покупаешь себе домишко в микроскопической болгарской деревне. «Почему?» – спросят тебя. Что ты там забыла? Подумаешь, папа твой упрекал бы тебя за растраченные деньги! Ерунда какая-то! Это все – несерьезно! Когда-нибудь эти упреки все равно иссякли бы, и ваши отношения приобрели бы более близкий, родственный характер. Ведь ты – их дочь, они любят тебя! Пойдем в кухню, я приготовлю кофе. Не могу так долго без кофе…

Я слушала ее, понимала, что какой-то процент правды в том, что она говорит, содержится, особенно в той части, где она упоминала о миграционной полиции. Но чтобы Герман представлял собою эту миграционную полицию – это было уже слишком. Все объяснялось просто – ей не хотелось, чтобы у меня, помимо нее, появился покровитель. Тем более, мужчина, да еще и немец! Она не знала еще о том, что он – адвокат!

Понимая, что очень скоро мы с Соней расстанемся, и испытывая к ней чувство, похожее на жалость, я согласилась составить ей компанию и выпить кофе. В сущности, и говорить-то с ней было уже бесполезно – я приняла решение довериться Герману.

– Знаешь, Наташа, а ведь ты – верх легкомыслия. Сначала Тони, потом – бегство от родителей, и вот теперь ты тут, у меня. Тебе не страшно вот так… порхать с места на место?

– Страшно, но тебя это уже не касается. Ты заманила меня сюда неизвестно для чего, а теперь еще и издеваешься?!

– Тебе с молоком или черный?

– Да какая разница? – Мне и в самом деле было все равно, какой кофе пить.

– Может, я тебя и заманила, но ты-то приехала! На что ты надеялась?

Я отпила несколько глотков кофе.