Тринадцатая реальность (СИ)

– Мы пытались разобраться с руководством Братства, кто и какое место занимает в системе власти. При этом всплыл младший князь Мещерский.

– Имя мне кажется смутно знакомым. Напомните мне, где я его мог слышать.

– Это тот самый молодой человек, который написал статью о наркотиках, из-за которой сорвалось принятие нужного нам закона, – сказал Райт. – Братство его выдернуло в последний момент из-под носа у французов и где-то прятало вместе с семьей. Но я заговорил о нем по другой причине. Этот юноша, которому всего двадцать лет, обласкан императором несоразмерно заслугам. Здесь и награды, и очень высокие чины, и проживание во дворце. Вряд ли это связано с его книгами или песнями...

– Он еще и поет? – удивился Черчилль.

– Поет вместе с женой и недурственно. Очень странная манера исполнения, которой многие стали подражать, даже у нас. По слухам, он очень близок с наследником и его братом, а его жена дружит с их женами. Тот же источник утверждает, что император лично советуется с Мещерским по всем важным вопросам, для того и держит его под рукой.

– С двадцатилетним юношей?

– Кроме того, Мещерские были единственными, кто поехал отдыхать этим летом в компании великих князей. Мы заинтересовались теткой Мещерского и натолкнулись на интересный факт. У нее под Москвой есть дворец, в котором вроде бы до переезда в резиденцию императора жил ее племянник. Так вот, теперь к этому дворцу не подобраться из-за охраняющих его гвардейцев. В нем живут и работают ученые, а из Москвы протянули линию электропередачи и телефон. Линию все время патрулируют казаки, поэтому подключиться к телефону не получилось. Больше пока ничего узнать не удалось, но Мещерскими занимаются.

Глава 28

– Первый снег! – сказала Вера, которая отодвинула занавеску и наблюдала за тем, как кружатся и падают снежинки. – Сколько мы с тобой сидим взаперти?

– Так уж и взаперти, – возразил я. – По дворцу можно гулять и на запись ездили.

– Ездили, – согласилась она. – Сначала студию проверила орава жандармов, а потом нас туда отвезли на броневике в сопровождении трех машин охраны. Наверное, короля Эдуарда так не охраняют. Только перепугали всех работников студии, а у оркестрантов дрожали руки.

– Кому он нужен, твой Эдуард, – сказал я, поднялся со стула и подошел к ней, – а мы нужны всем!

– Лучше бы все о нас забыли! – с тоской сказала жена, уткнувшись мне в грудь лицом. – Неужели и дальше сидеть в этой золотой клетке или выезжать из нее с полком охраны?

– Наследника с женой так же охраняют, – смущенно ответил я. – Малыш, ну что тебе сказать? Наверное, когда начнется война, будет полегче, а лет через десять мы уже не будем представлять для врагов такой ценности, тогда и охраны будет меньше.

– И ребенка у меня нет, – не слушая меня, продолжала плакаться Вера. – Знаешь, мне уже не доставляют радости ни новые песни, ни твои книги. Не надо меня обнимать, я ведь знаю, что сейчас понесешь в кровать. Мне будет хорошо, но очень недолго, а потом вернется тоска!

– Мы с тобой вместе меньше трех лет, – возразил я. – И вообще еще очень молоды, а ты впадаешь в меланхолию. Я выполнил свой долг перед родиной и помог ей уцелеть и стать сильной. Разве это не стоит временных неудобств и ограничений? У тебя есть все, стоит только пожелать! И друзья теперь рядом, так что не нужно никуда ехать. А дети и свобода у нас еще будут.

Два месяца назад нам сообщили, что пойманы два агента английской разведки, целью которых были мы. Они только собирали сведения, но после этого нам сначала усилили охрану, а потом фактически запретили куда-либо выезжать. Тот выезд на студию, о котором упомянула жена, был исключением. На нового канцлера было совершено неудачное покушение, и после проведенных арестов раскрыли группу, которая готовила покушение на императора. Аресты приняли массовый характер и на захваченных английских агентах опробовали указ императора об измене. Семнадцать человек расстреляли, втрое большее число арестованных получили хорошие сроки с конфискацией имущества, а у остальных любителей устраивать покушения и торговать государственными секретами появился повод хорошенько подумать. Нам от этого было мало радости: всю агентуру выполоть было нереально, и рисковать никто не хотел. Даже к моей сестре приставили охрану, хоть и небольшую.

– Если хочешь, можно будет поехать в один из закрытых городов, – предложил я. – Там будет почти нормальная жизнь. Только нужно подождать до лета, а то еще не все построено.

– Мы уже жили в одном таком, – сказала Вера. – В этом дворце людей больше, чем было там.

– Сравнила! – сказал я. – Это действительно города, а не тот лагерь. Мне о них говорил Шувалов. Население будет по двадцать или тридцать тысяч человек, будет даже кинотеатр.

– Почему мне так плохо? – спросила жена. – Я ведь и до этих арестов из дворца почти не выезжала, а как узнала, что этого делать нельзя, что на нас охотятся... Все занятия сразу потеряли привлекательность, все делаю по привычке, не испытывая удовольствия...