Тринадцатая реальность (СИ)

– И это тоже? – спросил я, лаская ее в нужных местах. – Неужели совсем никакого удовольствия?

Она тяжело задышала и подставила губы. Целуя, я унес ее в спальню и там продолжил лечение. На время она стала почти прежней. Жаль только, что скоро хандра вернется. Я не знал, что делать. Если бы ей удалось забеременеть, но пока все мои усилия в этом были безрезультатными.

Кайзер не любил зиму за ее промозглую сырость, частые дожди и висевшее над самой головой свинцовое небо. На зимнюю хандру накладывалась тревога, связанная с грядущей войной. Империя, которая наконец-то действительно стала единым государством, напрягала все свои силы, но он знал, что за океаном сил больше. Скорее всего, победа будет достигнута, вопрос в том, какой ценой. Он боялся, что цена может стать очень велика. На войну работало каждое четвертое предприятие в Германии и Франции, а на военные нужды шла половина бюджета. Долго так продолжаться не могло, два-три года, не больше. Уже сейчас уровень жизни медленно пополз вниз. Численность армии довели до двух миллионов бойцов и больше увеличивать не собирались. Решать исход битвы будет не пехота, а авиация, артиллерия и флот. На всем побережье объединенной империи строились мощные оборонительные сооружения и создавались новые аэродромы. Флоту уделялось первостепенное внимание, но в грядущем сражении должны были участвовать в основном подводные лодки. Защищаясь, войну не выиграешь – это известно даже школьникам. Он хотел сыграть ва-банк. Когда ударный флот американцев завязнет в Средиземном море, флот империи совершит переход в шесть тысяч километров и пройдет по атлантическому побережью Американских штатов, сея смерть и разрушение в портовых городах. Американцы забыли, что такое война, пора им это напомнить. У них еще останутся боевые корабли, но далеко на юге, а флот с Тихого океана в Атлантический быстро не перебросишь. Небольшие корабельные группы в военно-морских базах будут его флоту на один зуб, а боевой авиации на побережье мало. Конечно, американцы могут прервать операцию по захвату французского побережья, но пройти через Гибралтар у них не получится. Сотня подводных лодок не пропустит в океан ни одного корабля. Англичане не посмеют вмешаться, иначе вся Англия запылает в огне. Каждый месяц заводы выпускали двести первоклассных самолетов, для которых по ускоренной программе готовили экипажи. К лету у него будет невиданная сила – три тысячи одних бомбардировщиков! Число самолетов пытались скрыть, строя ангары и применяя маскировку. Танки почти не строили: хватало тех, которые были построены для русских и уцелели в битве с французами. Их держали только в качестве резерва при прорыве береговой обороны. Важнее была артиллерия, на нее и тратились. Вообще, это должна была быть война не столько людей, сколько боевых машин. Он не понимал упорства, с которым американцы пытались развязать войну, сам бы он действовал совсем не так. Колонии захвачены, в том числе и германские, и не так уж сложно устроить империи морскую блокаду. Это намного дешевле прямого столкновения. Но нет, они строят аэродромы в Алжире и перебрасывают в Африку сотни тысяч тонн военных грузов и боевую авиацию. В самих Американских штатах были его агенты, которые в своих донесениях сообщили даже состав флота и примерную дату его отплытия.

– Ваше величество, – обратился к нему заглянувший в кабинет секретарь, – вы вызывали генерал-майора Николаи.

– Да, пусть войдет, – разрешил кайзер, довольный, что можно на время прогнать тяжелые мысли и заняться делом.

Ответив на приветствие начальника разведывательной службы, он выслушал его отчет. В свои семьдесят четыре года Вальтер Николаи сохранил ясную голову и был во многом незаменим, поэтому его до сих пор не отправили в отставку.

– Значит, вы так и не установили причину научных успехов наших союзников, – подвел итог кайзер. – Плохо! Я обратился лично к императору, но он ответил, что у нас просто не будет времени чем-либо воспользоваться, а после войны можно будет вернуться к этому разговору. Может быть, он и прав, но я бы хотел судить об этом сам, а не с его слов. Мы сейчас в тяжелом положении, и любая помощь будет не лишней.

– Все слишком хорошо охраняется, – ответил генерал, – а от чиновников можно получить лишь сведения самого общего характера. К тому же они напуганы казнями.

– А что по этому молодому дарованию?

– К нему, ваше величество, подобраться не легче, чем к остальным их секретам. Уж не знаю, с чем это связано, но его охраняют не хуже наследника престола. Под охраной и все его родственники, кроме дальних.

– Значит, вы утверждаете, что он дружен с семьей наследника?

– Так утверждают оба наших источника. У него дружба и с братом наследника, да и с самим императором непонятные отношения. Я бы сказал, что он симпатизирует Мещерскому и высоко его ценит, если бы не возраст. Русский император, по слухам, склонен общаться с людьми пожилыми, а двадцатилетний мальчишка для него не может быть авторитетом.