Тринадцатое колено. Крушение империи хазар и ее наследие

Область к северу от Кавказских гор была чрезвычайно плодородна. В 968 г. Ибн Хаукаль расспросил о Самандаре человека, побывавшего там после набега русов: «И сказал он: „Там виноградник или сад [такой], что был милостыней для бедных, а если осталось там [что-нибудь], то только лист на стебле“. Пришли на него русийи, и не осталось в городе ни винограда, ни изюма. А населяли этот город мусульмане, группы приверженцев [других] религий и идолопоклонники, и ушли [они], а вследствие достоинства их земли и хорошего их дохода не пройдет и трех лет, и станет, как было» [55]. Кавказские вина и сейчас чудесны и потребляются в большом количестве в Советском Союзе.

Однако главным источником дохода царской казны была внешняя торговля. О размерах торговых караванов, бороздивших пустыни и степи между Средней Азией и Волжско-Уральским регионом, свидетельствует Ибн Фадлан: как мы помним, караван, к которому примкнуло его посольство в Ургенче, состоял из «5 тысяч людей и 3 тысяч лошадей». Даже с учетом возможного преувеличения караван все равно был велик, и мы не знаем, сколько таких караванов передвигалось одновременно. Неизвестно также, какие товары они перевозили, однако немалую часть грузов наверняка составляли ткани, сушеные фрукты, мед, воск и специи. Другой важный торговый путь вел через Кавказ в Армению, Грузию, Персию и Византию. По третьему разветвленному пути шли речные караваны русов, спускавшиеся по Волге и устремлявшиеся к восточным берегам Хазарского моря и перевозившие, в основном, ценные меха, пользовавшиеся спросом у мусульманской аристократии, и рабов с севера, продававшихся на невольничьем рынке Итиля. Все эти транзитные грузы, включая рабов, хазарский правитель обкладывал десятипроцентной пошлиной. Учитывая дань от булгар, венгров, буртасов и других народов, легко представить, как процветала Хазария; однако ее процветание в значительной степени зависело и от военной мощи, а также от уважения, внушаемого ее сборщиками налогов и таможенными чиновниками.

Не считая плодородных районов юга с их виноградниками и садами, страна была бедна природными ресурсами. Один из арабских историков (Истахри) свидетельствует, что единственным ее экспортным продуктом была слюда. Это тоже явное преувеличение, однако факт остается фактом: главная торговая деятельность хазар состояла в реэкспорте товаров, поступавших из других стран. Среди этих товаров внимание арабских хронистов более всего привлекал мед и свечной воск [56]

. По словам Мукаддаси, «в Хазарии большое количество овец, меда и иудеев» (85; 197). Правда, один источник — «Дербент-наме» — упоминает то ли о золотых, то ли о серебряных месторождениях на хазарской территории, но их расположение до сих пор не определено. С другой стороны, сразу несколько источников сообщают о хазарских товарах на багдадских базарах и о хазарских торговцах в Константинополе, Александрии и даже в далеких Самарканде и Фергане.

Итак, Хазария вовсе не была изолирована от цивилизованного мира; по сравнению с племенами-соседями на севере это была страна-космополит, открытая для любых культурных и религиозных влияний, однако ревностно защищающая свою независимость от двух могущественнейших мировых религий. Как мы увидим, эта позиция и стала почвой для неожиданного объявления государственной религией иудаизма.

В стране, судя по всему, процветали ремесла и искусства, в том числе искусство шитья. Когда будущий император Константин V женился на дочери хазарского кагана (см. выше, раздел 1), она привезла с собой в качестве приданого роскошное платье, так поразившее византийский двор, что там оно превратилось в мужской церемониальный наряд, названный «чичакион» — по хазарско-тюркскому имени принцессы «Чичак», или «цветок» (в крещении она получила имя Ирина). Тойнби назвал этот эпизод «ярчайшим фрагментом истории культуры» (114; 549). Когда другая хазарская принцесса выходила за мусульманского наместника Армении, ее кавалькада состояла, не считая слуг и рабов, из десяти колесных шатров «из тончайшего шелка, с дверцами из золотых и серебряных пластин, с полами, покрытыми соболями. Еще двадцать повозок были нагружены золотой и серебряной посудой и прочими сокровищами, составлявшими ее приданое» (128; 120). Сам каган разъезжал в еще более шикарном передвижном шатре, увенчанном золотым гранатом.

13