Тринадцатый череп

– Да вот какое, – ответил Тот, обнадеженный любознательностью фюрера, и начал артистично устрашающе цитировать: – Сказано в Книге пророка Исайи: «Разбился о землю попиравший народы. А говорил в сердце своем: «взойду на небо, выше звезд Божиих вознесу престол мой и сяду на горе в сонме богов, на краю севера; взойду на высоты облачные, буду подобен Всевышнему. Но ты низвержен в ад, в глубины преисподней. Видящие тебя всматриваются в тебя, размышляют о тебе: «тот ли это человек, который колебал землю, потрясал царства, вселенную сделал пустынею и разрушал города ее, пленников своих не отпускал домой?» Все цари народов, все лежат с честью, каждый в своей усыпальнице; а ты повержен вне гробницы своей, как презренная ветвь, как одежда убитых, сраженных мечом, которых опускают в каменные рвы, – ты, как попираемый труп, не соединишься с ними в могиле; ибо ты разорил землю твою, убил народ твой». Не боишься ты этого пророчества, Адольф? Вдруг именно про тебя оно, и с тобой такое приключится, если ты развяжешь войну?

Какое-то время заметно побледневший и слегка остолбеневший фюрер сидел молча, и у Тота появилась надежда, что он задумался более серьезно о том, чтобы не вторгаться в Польшу. Но скоро стало понятно, что надежда была опрометчива.

– Послушай, Тот, пошел ты к черту! Вместе со страшилками твоими! Иди лучше маленьких детей ими пугай! Ты мне про какую-то адову бестию рассказываешь! Про Антихриста в чистом виде! А я вообще-то мессия! Это не может быть сказано про меня! Путать не надо меня с натуральным исчадьем ада, которое померещилось какому-то пророку, еще и жившему давным-давно! Может, он вообще слабоумный был! И запугивать меня не надо тем, что ко мне и отношения-то никакого не имеет, – ответил перепуганным голосом фюрер, упорно не желавший узнавать себя в данном описании. – Все, хватит! Решение принято, Тот! Не будем больше возвращаться к этому вопросу… Ну, хотя бы до того, как я пообщаюсь с моим Копьем.

– Ну, хорошо, хорошо, Адольф! Извини, если испугал тебя, – ответил Тот, весьма довольный тем, что ему удалось-таки нагнать ужас и страх на фюрера. – До визита к Святому Копью обещаю, не буду больше на эту тему говорить. Но и ты еще раз все обдумай. Договорились?

– Хорошо, подумаю. Только замолчи, – ответил Гитлер. – Нам уже недолго ехать осталось. Поэтому давай побудем в тишине и каждый подумает и помолчит о своем.

Это предложение вполне устроило Хранителя Кристаллов. Оно вселяло в него надежду, что ему все-таки удастся достучаться до фюрера. Поэтому он вполне не прочь был посидеть в тишине, поскольку ему порядком поднадоел этот разговор слепого с глухим. Довольно скоро после этого они подъехали к приходской церкви Святой Екатерины в Нюрнберге. Именно здесь и хранилось Святое Копье с беспрецедентными мерами безопасности для обеспечения его сохранности. Гиммлер приехал сюда первым, минуты за три до прибытия машины фюрера. Поэтому, когда Тот с Гитлером вышли из машины, рейхсфюрер СС уже ожидал их.

– А не наделаем ли мы тут переполоха, Генрих? – спросил фюрер Гиммлера. – Мы же только завтра собирались сюда прибыть. А свалились среди ночи как снег на голову.

– Не волнуйтесь, мой фюрер. Мои ребята предупредили здесь всех, что мы приедем раньше. Поэтому нас уже ждут, – отрапортовал исполнительный Гиммлер.

– Замечательно, Генрих! Вот за что я тебя люблю, так это за твои недюжинные организаторские способности! С тобой можно ни о чем не думать. Просто ехать и получать удовольствие от дороги, – с искренним восхищением похвалил рейхсфюрера Гитлер!

– Ваш комфорт и уверенность – это моя работа, мой фюрер, – нарочито скромно ответил Гиммлер. – Мы можем прямо сейчас пройти к Копью. Или, возможно, вы проголодались? Желаете сначала перекусить или передохнуть?

– Нет, Генрих. Не проголодался и не устал. Я славно поспал в машине и чувствую себя бодрым и полным сил. Поэтому пойду сразу к Копью Судьбы. Не буду нажираться в ночи, чтобы быть как можно более восприимчивым к могущественной энергии, исходящей из моего Копья. А после этого уже пойдем все трое или поедем, и посидим где-нибудь. Поедим и пообщаемся.

– Как вам будет угодно, мой фюрер, – с интонацией послушного школьника-отличника ответил Гиммлер. – Тогда пойдемте.

После этих слов все трое молча двинулись в церковь, где хранилось Копье Лонгина. Тот гадал, о чем же молчал фюрер, в надежде, что он все же раздумывает над тем, чтобы отказаться от своих планов развязать войну. Рассказанное им предание о возможности выбора между добром и злом для изменения мира, а также запугивание предсказанием пророка Исайи казались для самого Хранителя Кристаллов ломовыми аргументами для пересмотра принятого решения о вторжении в Польшу. Поэтому Тот вполне справедливо рассчитывал на то, что ему удалось достучаться до фюрера, который в машине внезапно проявил способность без истерии и разумно мыслить. Внезапно перед входом в церковь Гитлер остановился, и его примеру вынуждены были последовать и Гиммлер, и Тот.